– Ты мне, правда, пришлешь? – еще раз я переспросил, надеясь, что по моему вопросу он поймет, насколько это для меня важно.
– Конечно, пришлю. Не переживай!
– Пожалуйста, пришли! Не обмани! Мне взять не у кого. А мне тоже скоро домой нужно будет ехать. Я и так за эти два года ни копейки не потратил, – я вдруг обнаружил в своем голосе умоляющие нотки. Видимо то же самое заметил и Иван.
– Ну, что ты ноешь? – раздраженно поморщился он. – Конечно, верну. Для меня это – копейки. Ты что думаешь, я из-за копеек стану кого-то обманывать?
После его слов я окончательно успокоился. В конце концов, он был мужчина, нефтяник, северянин, глава большой семьи. Мужики слово держат.
Иван уехал. Перед тем как распрощаться, он оставил мне свой домашний адрес. На тот случай, если понадобится написать ему письмо с напоминанием о долге. «Но ты не переживай. Писать письмо не придется. Деньги я пришлю без напоминания», – заверил он на прощание.
Эпикриз
С правой рукой, несмотря на регулярные тренировки, не все ладилось. Чувствительность полностью восстановилась, но мышцы были очень слабы. Кость, которая держалась благодаря металлическому стержню, не давала ощущения надежности. Когда я пытался поднимать руку, то ясно чувствовал неприятное движение внутри.
Как-то вечером, разрабатывая непослушные мышцы, я внезапно вздрогнул от резкой боли в локте. Это было похоже на укол очень большой иголкой. Одновременно что-то знакомо хрустнуло в плече.
С трудом повернув руку, я осмотрел «место происшествия» и… чуть не потерял сознание. Мой локоть выглядел неестественно острым, к тому же он «вырос» сантиметров на пять. Кожа на конце была сильно натянута и побелела.
Не на шутку испугавшись, я позвал медсестру. Та, осмотрев локоть, только забинтовала руку и посоветовала вообще не шевелиться. Я и сам это отлично понимал. Кожа на конце локтя была натянута практически до предела – одно неосторожное движение, и то, что выпирало, могло прорвать тонкую оболочку… можно было только гадать, что произойдет дальше. Срочно нужен был врач.
Профессора Зацепина ожидали только к утру, и все то время, которое предстояло провести, дожидаясь его, рисовалось в очень мрачном свете. Так оно и вышло.
Всю ночь я не мог заснуть. Дело было даже не в боли, которой тоже хватало, главное – я боялся задремать и пошевелить рукой. Переместить руку даже на миллиметр по кровати казалось непосильной и опасной затеей. Именно поэтому боль в руке, которая не отпускала меня, оказывалась в некотором роде спасительной болью. Она не давала мне заснуть.
Наконец, утром появился Сергей Тимофеевич. Бросив быстрый взгляд на мой локоть, он, не сказав ни слова, стремительно вышел из палаты. Спустя три минуты в коридоре послышался грохот каталки. Приехали за мной.
– Куда едем? – спросил я у медсестры, стараясь улыбаться.
– В операционную, – ответила она очень буднично.
– Как, в операционную? Меня ведь не готовили к операции.
– Ты со своей рукой всех на уши поставил.
В операционной меня уже ждали. Все были в масках, но узнать присутствующих не составляло труда. Кроме Сергея Тимофеевича и Тамары Николаевны здесь находилась операционная медсестра. Самым загадочным было то, что анестезиолога не было видно.
– Здравствуйте, Сергей Тимофеевич! – произнес я, стараясь, чтобы приветствие прозвучало весело.
– Я тебя уже видел десять минут назад. – Зацепин был сосредоточен, но тревоги в голосе не было, и я успокоился.
– Да, а что я здесь делаю?
Вопрос мой прозвучал почти с такой же обезоруживающе наглой интонацией, как и у любопытного мальчишки-пионера в знаменитом советском фильме «Добро пожаловать! Или посторонним вход воспрещен!»
– Сейчас я тебе удалю этот штифт, – Сергей Тимофеевич не поддержал мой шутливый тон. – Не хотел я этого делать, но выхода нет. Он сам просится наружу.
– А я уже поел утром. Меня от наркоза стошнить может.
– Мы без наркоза обойдемся.
– Отвернись! Быстро голову в противоположную сторону! – Строгий приказ Тамары Николаевны я услышал в тот момент, когда повернулся, стараясь рассмотреть, что там с моим локтем. Единственное, что удалось разглядеть, это как мою руку в районе локтя густо обмазывают йодом, да еще я увидел Сергея Тимофеевича со скальпелем в руке и Тамару Николаевну – со шприцем. Спустя пару секунд я ощутил укол в руку – мне сделали местную анестезию.
– Подождем немного, – это говорил Зацепин.
Я скорее услышал, чем почувствовал, как под скальпелем потрескивает кожа. Мой локоть разрезали, и, судя по тупой, очень тупой боли, разрезали как раз в том месте, куда уперся этот злосчастный штифт.
Затем я снова услышал, а не почувствовал, как позвякивает металл о металл.
– Ах! – боль была очень резкая. Казалось, что у меня выдергивают руку.
– Не кричи, уже все закончилось, – спокойно произнес Зацепин. – Можешь повернуться.
Повернувшись, я увидел, как Тамара Николаевна втыкает в мой локоть иголку с ниткой. Колола она там, где только что разрезали кожу. Разрез был совсем маленький, и шов накладывали только один. Зацепин держал в руке что-то хирургическое, похожее на пассатижи. В «пассатижах» был зажат металлический стержень, сантиметров пятнадцати длиной.
– На! Возьми! Это тебе на память. Только что из тебя вытащил. Это все равно твое, – он протянул мне тот самый стержень. – А, подожди немного! Помойте его. Спиртом тоже немного протрите! – он отдал стержень медсестре. – Потом ему верните.
– Спирт – лучше внутрь.
Я шутил, стараясь унять дрожь во всем теле. Все же не каждый день у меня «выдергивали» руку.
– Я тебе покажу – «внутрь», – нарочито строго произнес Зацепин. Операция была закончена, и он расслабился. Впрочем, он всегда готов был пошутить.
– Сергей Тимофеевич, а как же моя рука? На чем она держаться будет?
– Честно?
Спустя секунду он ответил как бы сам себе.
– Не знаю. Скорее всего, ни на чем. Хотел укрепить тебе плечо вот этой железкой, – он кивнул, указывая на штифт. Но, как видишь, пришлось его вытащить. Не захотел он в тебе оставаться. Я постараюсь что-нибудь придумать.
Зацепин будто извинялся передо мной.
– Но, честно говоря, никаких идей у меня нет. Еще немного мы тебя здесь подержим, а потом поедешь домой. С тобой мы все закончили.
Я и так знал, что скоро придется ехать. Наступало время для подведения кое-каких итогов.
* * *
Откровенно говоря, ехать «домой» не хотелось. Некуда мне было ехать. Озвучивая слово «дом», я имел в виду лишь конкретное географическое место, точку на карте с названием Астрахань. Чего-то более определенного в моем распоряжении не было.
