«В отличие от вас, троих бродяжек», – добавил я про себя. Не хватало еще, чтобы три кошки, которые день-деньской торчат на продуваемом всеми ветрами безлюдном заднем дворе, объясняли мне, какие привычки у двуногих и как отмечают праздники! Мне, благородному Уинстону Черчиллю, непревзойденному знатоку людей, в некотором смысле рожденному на согретом солнечными лучами диване в гостиной! И живущему у настоящего профессора физики! Пф!
– Итак, постараюсь покороче, – продолжала Одетта своим дурацким тоном всезнайки. – В Рождество люди отмечают рождение Спасителя.
Чего?! Вечеринка по случаю дня рождения?! Нет-нет-нет, это ерунда какая-то! На днях рождения всегда бывает торт с марципаном, взбитыми сливками и свечками. И поют «Хэпи бёздей», а не «Тишь и покой ночью святой». И вообще – кто такой этот Спаситель?
– Одетта, если бы в Рождество праздновали день рождения, я бы точно это заметил, – твердо возразил я. – Потому что я в этом разбираюсь. В конце концов, профессор Хагедорн отмечает свой день рождения ежегодно, и это совсем не то же самое, что Рождество. Кроме того, я не знаком ни с одним Спасителем. И Вернер наверняка тоже. По крайней мере, у нас в гостях еще ни разу не было человека с таким именем. С чего бы нам тогда отмечать его день рождения?
– Погоди, – вмешался Чупс, – мне кажется, я что-то слышал об этом типе. Это кто-то вроде супергероя, правильно?
– Ну примерно, – кивнула Одетта, – Спаситель призван спасти мир. Люди верят в то, что он сын Бога. Поэтому день его рождения назвали Рождеством и отмечают с тех пор как праздник.
– А, так вот ты о ком! – осенило Спайка. – Это же тот самый парень, которого еще называют Иисусом Христом. Так значит, в Рождество у него день рождения?
– Верно, – подтвердила Одетта. – Именно это лежит в основе праздника. Не огоньки, не еда, а рождение Иисуса Христа, которое и отмечают все люди.
К сожалению, вынужден признать, что я и сам начал припоминать что-то на эту тему. Иисус. Да-да, я уже о нем слышал. Сестра Вернера Симона, пастор, время от времени что-нибудь про него рассказывает. Он вроде как весьма славный малый и, кажется, чуть ли не ее начальник. Как бы то ни было, она относится к нему с большим уважением.
– А вот и не все, – возразил Спайк Одетте. – Рамона уж точно нет. Да и во всю эту историю с Иисусом она не верит. Честно говоря, все это ее даже бесит. Недавно нам в дверь позвонили двое – хотели поговорить с ней об этом типе. И о книге под названием «Библия», в которой вроде как написано о Боге, Иисусе и всем таком. Ну она им и высказала! Что это все чушь и что ей нет ровным счетом никакого дела до того, кому там люди молятся – Богу, Аллаху или Будде. Потому что всех их все равно не существует. И чтобы эти двое даже не вздумали еще когда-нибудь позвонить в ее дверь. Вот как это было.
– Ладно-ладно, Спайк, не все люди верят в Иисуса, – примирительно согласилась Одетта. – Но кто верит, те в Рождество празднуют его появление на свет. Они очень этому радуются, поэтому поют песни и дарят друг другу подарки. И угроза голода здесь совершенно ни при чем. Прости, Уинстон, квартирный старожил. Видимо, кое-чего о людях ты все-таки не знаешь, – взглянув на меня, добавила она.
Спайк и Чупс покатывались со смеху, а я чувствовал себя последним болваном. Кажется, я говорил, что люблю умных женщин? Так вот поправлюсь: умные женщины хуже чумы.
К тому времени как я вернулся домой, Беата с честной компанией, к счастью, уже успели уехать, Симона со своей семьей и мамой Вернера тоже недавно откланялись, и в нашей прекрасной квартире наконец-то воцарился покой.
Пребывая в отвратительном расположении духа, я пробирался в свою комнату, полный решимости не покидать диван до конца дня. Или, может быть, до конца года? Или вообще никогда? Будут ли мне приносить еду прямо в комнату, если я перестану вставать с дивана? Впрочем, если и не будут, что с того – еда значит для меня не так уж много. Да вообще почти ничего не значит. В принципе, я мог бы целыми днями обходиться без нее. Даже не понимаю, с чего это Одетта взяла, что я только о еде и думаю. Какая подлая несправедливость!
На самом-то деле чаще всего я занят расследованием каких-нибудь таинственных преступлений – на пару с моей подругой Кирой. Например, однажды мы помешали банде похитителей сейфов. И еще задержали одного вымогателя. А как-то раз мы с Кирой… Ой! Что это там гремит? Из полуоткрытой кухонной двери, мимо которой лежал мой путь к дивану, донесся какой-то звук, подозрительно напоминавший звон тарелок. Видимо, со стола убирали посуду.
Хм, а не осталось ли там, случайно, этой вкусной штуки, которую я видел на рождественском столе, – вителло-что-то-там? Вот бы попробовать – потому что пахнет она просто превосходно! Я отметил это еще тогда, когда Вернер принес ее в пакете с деликатесами из одного итальянского ресторанчика. К сожалению, эта штука все время стояла упакованной в контейнер, а потом Вернер переложил ее на блюдо и сразу же подал к столу. Там я, конечно, не мог ею полакомиться – ведь за столом в полном составе сидела семья Вернера. Но вдруг сейчас мне повезет больше?
Я завернул на кухню. Если взглянуть на Вернера поумильнее, он наверняка меня угостит. Он всегда очень великодушен – и к тому же, в отличие от бабушки или Анны, вовсе не считает своего кота слишком толстым.
Но ноги, стоявшие у раковины, принадлежали вовсе не Вернеру. Кира! Муррр-мяу, ура! Моя подруга наконец-то вернулась! Прыг – и я очутился на кухонном столе прямо рядом с ней.
– Опля, Уинстон! – обрадовалась Кира. – Где это ты пропадал? Племянники и племянницы Вернера так хотели с тобой поиграть! Когда я вернулась, тут стоял рев на весь дом из-за того, что они не нашли тебя.
Вот уж ни секунды не сомневаюсь! Эти мелкие мучители котов, особенно противные дочери дурацкой Беаты, наверняка расстроились, что их любимая жертва – то есть я – так быстро ускользнула. Я потерся о руку Киры и замурлыкал.
– Так, приятель, что тебе нужно? – рассмеялась она и погладила меня по голове. – Впрочем, можешь не говорить. Кажется, у меня снова почти получилось прочитать твои мысли. – Кира взяла тарелку, которую уже поставила рядом с раковиной, и протянула мне. – Ты это искал?
Я принюхался. Фантастика! Кира действительно угадала – это та самая штука-вителло! Шагнув вперед, я принялся вылизывать тарелку. Восхитительно!
На вкус это что-то среднее между рыбой и нежным мясом – другими словами, как будто специально для меня готовили!
Кира рассмеялась:
– А тебе, я вижу, нравится – правда, мой хороший? Неудивительно! Ведь вителло тоннато – телятина с соусом из тунца. Ну и повезло же тебе, что от гостей что-то осталось.
Довольно урча, я до блеска вылизал тарелку. Не завалялось ли тут для меня второй порции? Я с надеждой заглянул в кухонную раковину. К сожалению, там было пусто! Перестав урчать, я замяукал. Очень жалобно. Хочу еще!
