Она внимательно прислушалась: снаружи тихо. А больше ничего в целях разведки предпринять не смогла, гул в голове, глушивший чужие мысли, не исчез, хоть и стал потише. Толкнула дверцу, та не поддалась. Небось заперта снаружи на такой же дурацкий шпингалет. Выдавить плечом недолго, но не хотелось ни шуметь, ни оставлять заметных следов.
Лиза вынула скальпель, кое-как пропихнула в щелку, но та была слишком узенькая и зажала лезвие, не двинуть ни вверх, ни вниз. Она спрятала скальпель в карман, взамен достала второй, у того рабочая часть была короче и тоньше. Со второй попытки получилось, – нащупала язычок шпингалета и вытащила из паза.
Приоткрыв дверцу, Лиза – стоя на четвереньках и не убирая скальпель – пыталась понять, куда та ведет.
Небольшая совсем комнатка, с четверть горницы в их доме в Затопье, и меблирована более чем скудно. Из всей обстановки – высокие и плоские металлические шкафы вдоль стен. Не платяные, не бельевые, а с какой-то кровососовской машинерией: сверху и снизу дверцы застекленные, и видны за ними ряды каких-то хреней, установленных вертикально, а в средней части дверец нет, там какие-то кнопочки-пимпочки, на циферблатах стрелки дергаются, лампочки подмигивают. И все это хозяйство прилично так гудит.
Людей в комнатенке нет, да и не должно быть: нет ни стола, ни стула, чтоб присесть, ни даже табуретки захудалой. Сюда приходят, только если что-то сломается. Но она, Лиза, ничего ломать не будет, тихо и незаметно уйдет.
Она выбралась из проклятой норы, поднялась на ноги. И в ту же секунду оказалась схвачена. Словно громадный капкан обхватил, сдавил поперек груди, с хрустом притиснул руки к телу. Скальпель выпал.
– Сюрпри-и-и-из! – Голос, выкрикнувший дурацкое слово ей в самое ухо, был на удивление тонким, даже писклявым.
Драться Лиза умела и любила. На некоторые вещи реагировала не задумываясь, мгновенно и рефлекторно. И сейчас среагировала – сильно вмазала ногой туда, где должна была находиться голень схватившего. Прием простой, но действенный: когда бьешь каблуком по кости, прикрытой лишь кожей, это очень больно, и если напавший даже не отпустит, то хватку уж точно ослабит.
Увы, скорее всего, ее любимые ботинки с подкованными каблуками остались там, где кровососы ее раздевали-разували. И она ушибла босую пятку о фанеру – как на грех, дверца оказалась между ней и этим утырком, за ней-то он и таился, когда Лиза из норы осматривала комнатенку.
Сообразив, что повторять удар смысла нет, она сменила тактику, ударила головой, резко дернув ей назад. Тоже хороший способ, при удаче можно сломать нос, но Лиза лишь отбила себе макушку, – похоже, о подбородок каменной твердости, напавший был значительно выше ростом.
– Не балуй, – пропищал тот же голос, и хватка усилилась, да так, что дышать стало невозможно, и что-то явственно хрустнуло, не то ее ребра, не то руки.
Опустив взгляд, она увидела затянутые в камуфляж ручищи, обхватившие ее примерно посередине между грудью и талией, – и каждая грабка оказалась с Лизину ляжку толщиной, размер их ну никак не сочетался с писклявым голосом.
– Не будешь баловать?
«По яйцам я тебя пинать не буду, так и быть, кастрат ты какой-то», – мысленно ответила она и незамедлительно применила еще один прием: обмякла, полностью расслабила все мышцы, уронила голову набок… Дескать, отрубилась и никакой опасности не представляет, и можно уже так не давить, лучше даже вообще положить на пол.
Новая тактика сработала лишь частично. Хватка ослабла, – но совсем чуть-чуть, самую малость, Лиза смогла кое-как вдохнуть, а больше не смогла ничего. Положить пленницу, разобраться, что с той происходит, кастрат и не подумал. Либо не поверил, либо ему было наплевать.
– Глянь-ка, Груздь, она? – сказал пискля, и Лиза поняла, что он здесь не один.
Персонаж, названный Груздем, появился в поле зрения. Рост и телосложение у него были нормальные, лицо тоже – до бровей. А выше странный лоб, словно бы опухший с одной стороны, и виднелся на опухоли относительно свежий шрам. Как будто росло там что-то, что кровососы посчитали неправильным, да и отчекрыжили на хрен.
Толком даже не глянув на пленницу, он подтвердил:
– Она, кому еще…
Лиза, напротив, всматривалась в него внимательно, хоть и через узенькую щелку век, – изображать обморок она не прекратила, вдруг все-таки сработает.
Вроде бы она уже видела этот лоб и этот шрам… И погоняло его, Груздь, показалось немного знакомым. Не в Затопье встречались, точно, но где-то и когда-то пересечься довелось.
– Тады вот че… Жми вниз, на минус шестой, и сразу к дежуру, – распорядился пискля после короткого раздумья. – А по дороге язык в жопу сунь и никому ни слова, не то влет примажутся, на всех делить придется. И дежуру докладай с умом: стань, чтоб камера на тя пялилась и микрофон чтоб рядышком был. Мол, так и так, словили. Мы вдвоем. Усек? Тады газуй!
Кое-что прояснилось… Ее, Лизу, ловят, но не здесь, а где-то внизу, и даже назначили награду. А два урода решили все хапнуть себе, ни с кем не делясь. С этим все ясно. Но как, каким местом они прочухали, где она появится?! Ведь поджидали, таились, тихонечко стояли, не дыша… Ну ладно, дыша, но и только, – она за гудением аппаратов их дыхание не услышала. И ведь устроили засаду вдали от остальных, на отшибе, где никто ее появления не ждал… Никто, кроме этих двоих утырков.
Как?!
…Груздь не то был туповат по жизни, не то что-то в предложенном плане действий ему не понравилось. Никуда он не погазовал и даже не подтвердил, что все усек.
Помялся, поскреб затылок и предложил:
– Придавил ты ее, сомлела… (Ага, сработало все же!) Давай-ка ее по-быренькому… потом не вспомнит…
Писклявый не понял. Или прикинулся, что тупит.
– Че по-быренькому? (Нет, точно кастрат…)
– Да вот впендюрим ей по разику, че ж еще… Давай ты первым, я не жадный.
– А если вспомнит? И заложит? Да нам с тобой за пять косарей бонами любая девка даст во всех видах, а опосля споет и спляшет, а опосля снова даст. Хорэ трындеть, хромай уж!
Груздь опечаленно вздохнул, но опять-таки никуда не похромал. Наоборот, направился в другую от выхода сторону. К той дверце, откуда вылезла Лиза.
– Ты че, Груздь? Дежур сам себе не доложится…
– Нычку нашу перепрятать бы… Здесь же все обнюхают-общупают: откуда, дескать, она тут взялась, ежели ее аж на минус шестом ловят… Кабы не пропалили нас, а?
Он говорил и одновременно присел на корточки у лаза в нору, шарился там, искал что-то, раздвигая руками сплетения кабелей.
– Есть! Целехонька!
Лиза увидела в его руках здоровенную, литра на полтора, бутыль из коричневого стекла, так называемую химическую, – и вот тут у нее все встало на свои места в голове. Никто тут ее спецом в засаде не ждал. Утырки искали беглянку там же, где и все прочие и где ее нет, а сюда слиняли втихую по другой надобности: не то забрать свое бухло, не то кирнуть малеха, не важно, – но услышали, как она шебуршится, подползая, и затаились… Ну а дальше понятно.
