– Благодаря тебе я стала чувствовать себя лучше, – призналась я. – Хотя должна тебе сказать – тот мужчина, о котором я тебе говорила, на следующий же день после нашего разговора явился к нам домой. Вероятно, это было всего лишь совпадение.
– Возможно, он просто не может заставить себя с тобой расстаться, – сказал Ричард, и его взгляд задержался на моих губах. – Я очень хорошо понимаю, что он чувствует.
– Перестань, – оборвала я собеседника и, чтобы сменить тему разговора, похвалила его цветочные горшки и стала расспрашивать его о растениях, которые в них были высажены.
Оказалось, что об этом Ричард понятия не имеет.
– Да бог их знает, – отмахнулся он. – Всем этим занимается садовник. А как там Маркус?
– Прекрасно, – сказала я и выжидательно посмотрела на Ричарда. – Итак, я тебя слушаю.
– Я хотел тебя кое о чем спросить. Дело в том, что мне могут снова понадобиться толковые советы по некоторым коммерческим вопросам.
Я улыбнулась и, наклонившись вперед, заправила за ухо прядь волос.
– Говори.
– Это касается той истории с суши! Я не уверен, что в «Эклунде» хорошо справились с этой проблемой. В конце недели в «Твиттере» по этому поводу поднялась целая волна. Ее можно было погасить гораздо быстрее, чем это было сделано. – Ричард отхлебнул из бокала небольшой глоток шампанского. – Плюс к этому я хочу открыть новое греческое заведение где-нибудь подальше от центра. Вообще мне кажется, что пора начать делать больший акцент на тех районах Лондона, которые быстро развиваются в последнее время, – это заложит хорошие основы для будущего расширения компании.
Затем Ричард поинтересовался, как далеко я готова отъехать от центра города, чтобы отведать местных, выращенных вблизи столицы помидоров и попробовать кебаб из персидского ягненка. До Уиллесден-Джанкшн? До Вулвича? Или, может быть, до Далстона? Мы перебрасывались названиями лондонских окраин и предместий, словно торговцы недвижимостью. Я мысленно поздравила саму себя по поводу того, что наша встреча проходит именно так, как мне хотелось. Значит, я еще могла работать, меня все еще считали профессионалом в своем деле.
– Что касается Маркуса… Знаешь, единственное, что мне не нравится, – это близкие контакты с русскими, – сказал вдруг Ричард.
– Чьи контакты? – не поняла я.
– Маркуса. Если бы я собрался поменять компанию, которая занимается моим пиар-обеспечением, я бы постарался найти какую-нибудь солидную фирму. Тут ведь все, как в природе: наилучший вариант – это симбиоз. Да ты и сама это знаешь.
– Ты что, собираешься переходить в «Хэуик Николсон»?
Меня охватило острое чувство разочарования, которое, однако, быстро сменилось тревогой.
Я сделала глоток шампанского и сказала:
– Ну, ладно. Не заключай контракт с Маркусом. Не иди в партнеры к моему мужу! Иди ко мне!
– Я всегда этого хотел, – рассмеялся Ричард.
Я опрокинула остатки шампанского. Мне показалось, что меня обставили, обманули, и – может быть, от этого – меня слегка затошнило. На улице все еще было тепло, но небо затянули тучи, которые, суди по их цвету, были полны воды. Подул ветер, по террасе забарабанили дождевые капли. Женщина в окне дома, расположенного напротив, внимательно смотрела на нас. Ричард предложил, захватив напитки, перейти с террасы в квартиру. Я сказала ему, что мне пора идти. Мы сели на диван. Я откинулась на спинку, почувствовав под шеей мягкую подушку. Ричард легко коснулся пальцами пульта музыкального центра, и зазвучала незнакомая мелодия.
Я беспомощна. Беспомощна. Спасения нет.
Так можно было кратко выразить весь тот шторм из мыслей, который бушевал у меня в голове.
Что ж, пусть это произойдет еще один раз. Последний.
Ричард принялся меня целовать, одновременно стаскивая с меня одежду. В течение недолгого времени я позволяла ему это делать, увлеченная процессом. Но затем, опомнившись, принялась брыкаться, упираясь ладонью Ричарду в грудь. Несколько секунд он пытался делать вид, будто это – часть игры, и мы весьма неуклюже барахтались на диване. Он, захватив мои запястья, крепко удерживал меня, а его губы прижимались к моим с такой силой, что я даже почувствовала вкус крови. Затем, поняв, что я сопротивляюсь всерьез, Ричард со смешком откатился в сторону.
– Извини, я тебя неправильно понял.
В метро я ехала стоя, хотя в вагоне были свободные места. Закрыв глаза, я боролась с подкатывающей тошнотой. Одной рукой я держалась за кожаную петлю на поручне, и мое тело от толчков и колебаний поезда безвольно моталось во все стороны. Ремешок на одной из моих сандалий натер мне пятку так, что на ней образовалась мозоль. Я чувствовала, что заслужила все эти неприятные ощущения. Добравшись до Бэлхэма, я подумала, что мне, пожалуй, лучше не выходить, а доехать до самого конца ветки, а потом пересесть на поезд, идущий в обратном направлении, – и так ездить до бесконечности. Пусть бы Северная линия стала моим наказанием.
В голове моей без конца бродили мысли о моей матери в рубашке с глубоким вырезом и кисточками вдоль швов, со стертыми в кровь пятками и следами помады на оправе очков.
Свернув за угол, я увидела стоящую около нашего дома машину с включенными проблесковыми маячками. Остаток пути я преодолела бегом.
Рядом с открытой входной дверью стояла женщина в полицейской форме. Я почувствовала, как на плечи мне легла свинцовая тяжесть. Ощущение того, что случилось что-то страшное, какое-то время не давало мне возможности заговорить.
– Вы, вероятно, жена хозяина дома? – спросила женщина-полицейский.
– Да, – ответила я, чувствуя, как в ушах у меня тяжелыми толчками пульсирует кровь.
Женщина легонько прикоснулась к моей руке.
– Вам не о чем беспокоиться.
Однако мое воображение уже прокручивало в мозгу страшные картины. Мне мгновенно вспомнились пляж, ослепительно яркое солнце и плавающий в море надувной нарукавник Джоша. Я тут же подумала о своем недавнем сне.
– Где Джош? – хрипло спросила я.
– С ним все в порядке. Он смотрит телевизор.
Я положила ладонь на горло – мне казалось, что мое сердце вот-вот выпрыгнет через него наружу.
– А Маркус?
– С ним тоже все хорошо, не волнуйтесь. Кто-то совершил незаконное проникновение в ваш дом, только и всего. Все целы и невредимы и находятся в полной безопасности.
Я почувствовала, как волна паники, охватившая меня в первый момент, понемногу отступает.
– Ваш муж пытался связаться с вами, – сказала женщина в полицейской форме. – Он хотел сообщить вам о том, что произошло.
Глаза женщины скользнули по моему лицу, затем по моим обнаженным ногам и сандалиям.
– Мой телефон был отключен, – с трудом выдавила я.
