Рассуждения Филиппа Петровича прервал яростный лай. Из комнаты выскочил громадный пёс, явно не настроенный мирно поболтать о литературе за чашечкой кофе. Примерно таких страшилищ рисуют на табличках «Осторожно! Злая собака!»: шерсть дыбом, пасть оскалена, — словом, навряд ли Пэрис Хилтон взяла бы его с собой на вечеринку в розовой сумочке.
Недолго думая, пёс с разбегу прыгнул на старика, повалил его и прижал лапами к полу. Еще доля секунды — и собака вцепится шефу в горло.
Лиза среагировала молниеносно. Со всей силы дернула пса за задние лапы — тот потерял равновесие, позорно плюхнулся животом на Филиппа Петровича. В то же мгновение она одной рукой крепко обхватила хищника за морду, другой рукой сдернула с шеи шарф, едва не удушив себя при этом, и со скоростью, которая Усэйну Болту и не снилась, примотала собаке челюсти одна к другой. Затем, вцепившись псине в ошейник, с трудом оттащила ее от шефа. Животное глухо рычало и сопротивлялось. Обновка — толстый влажный компресс-намордник — ему не слишком нравилась. Пёс предпочитал оставаться, как говорится, au naturel.
— Как вы? — крикнула Лиза, пытаясь удержать собаку. В крови бурлил чистый адреналин.
— Ох… Наверное, еще поживу немного, сударыня, — криво улыбнулся Филипп Петрович, пытаясь подняться.
— Тихо, тихо, мой хороший… — тем временем приговаривала Лиза, поднося к собачьему носу свое запястье — проверенный годами способ успокоить разволновавшееся животное. Артерии на запястье близко к коже, пациенты чувствуют твой пульс, начинают доверять тебе. — А это что у нас с тобой такое? Ага, вот почему ты такой сердитый…
Глаз у Лизы был наметан — пёс постоянно дергал правым ухом, будто ему что-то мешало. И действительно, у основания ушной раковины виднелась подозрительно крупная родинка. Которая при ближайшем рассмотрении оказалась самым настоящим клещом. Сытым, прекрасно устроившимся на уютном местечке, — совсем как тот лощеный чиновник из собеса, куда Лиза неоднократно ходила выпрашивать для дедушки какие-то жалкие льготы.
— Ну сейчас я тебе покажу, дрянь ты эдакая, — прошипела Лиза, адресуясь к клещу. Зажав голову пса коленями, она нащупала в кармане куртки флакончик жидкости для снятия лака (естественно, сперва под руку попалась кошачья игрушка), зубами открутила крышку и накапала едко пахнущий раствор прямо на мерзкое насекомое.
Клещ был очень недоволен нежданным душем. Он зашевелился, завозился в ранке и решил, что пора и честь знать. Высунул хоботок — и на этом его потрясающая биография повелителя собак закончилась. Лиза безжалостно поставила точку в его блестящей карьере. Затем протерла ранку на собачьем ухе концом все того же мокрого шарфа.
— Подумать только, клещ в середине декабря! — воскликнула она, обращаясь к Филиппу Петровичу — он уже наскоро привел себя в порядок и нашел в себе силы подойти поближе. Пёс даже не зарычал — очевидно, наслаждался чудесным чувством свободы от надоедливого насекомого. — Впрочем, что я удивляюсь — ваша дурацкая подогреваемая мостовая создает им просто тепличные условия. Это еще повезло, что не энцефалитный попался…
— Елизавета Андреевна, вы спасли мне жизнь, — серьезно сказал Филипп Петрович. — Я ваш вечный должник, сударыня. Хрупкая, можно сказать, тургеневская барышня — и такая реакция, такие способности, полный контроль над ситуацией… Я восхищен, если позволите. Восхищен.
— Помогите мне с Пусей, и мы в расчёте, — сказала Лиза. — Кто ж знал, что мы наткнемся на хозяйские апартаменты — глядите, в этой комнате кровать стоит, стол, посуда какая-то. Наверное, этот ваш безумный Мяурисио и живёт. Пёс просто защищал свой дом… А знаете, Филипп Петрович, родилась у меня одна идейка. — Лиза заговорщецки подмигнула шефу.
Удерживая пса за ошейник, она вытащила из кармана мышку-меховушку и сунула собаке под нос.
— Ищи! Давай-ка, Дружок, найди нам нашего Пуську. И своего хозяина заодно. Мы вот кота потеряли, а твой владелец — связь с реальностью. Ну, нюхай! Ищи!
Пес послушно понюхал меховушку, чихнул и заскулил.
— А ты будешь хорошо себя вести, если я тебе сниму намордник? — строго спросила его Лиза.
Пёс завилял хвостом.
— Ну ладусики, — сказала Лиза, размотала шарф с собачьей морды и привязала его к ошейнику.
Дружок рванул вниз по лестнице. Лиза едва за ним поспевала. Да когда уже кончатся эти пробежки, ну сколько можно-то, ферритин вас всех побери! — злилась она, хватаясь за правый бок, который начал немилосердно колоть.
На первом этаже пёс принялся скрестись в неприметную дверь, которую Лиза с Филиппом Петрович ранее приняли за вход в кладовку, а потому проигнорировали.
— Вы гляньте — винтовая лестница! Ведет на самый верх! Ага!
Еще одно испытание для натруженных ног — похоже, влажные ботинки натерли приличные мозоли, — и троица (а если считать игрушечную мышку-меховушку, то квартет) оказалась перед выходом на заветную крышу. Сквозь распахнутую дверь лились яркий электрический свет и могучий бас Мяурисио, выводящего нечто вроде «Узри Коспожу в себе». Толстяк стоял к ним боком, метрах в двадцати, и не замечал незваных гостей. Так же как и глупый Пуська, беззаботно спящий в корзинке здоровенного квадрокоптера.
Пёс дернулся было к хозяину, однако Лиза скомандовала: «Тихо! Сидеть!» — и собака послушно опустилась на последнюю ступеньку, еле слышно поскуливая от нетерпения.
— Это он, сударыня? Ваш Пуссен? — уточнил Филипп Петрович на всякий случай. Лиза быстро-быстро закивала. — Попробуйте позвать его — возможно, тогда нам удастся избежать конфликта с главой церкви на глазах у тысяч его разгоряченных последователей.
— Пуся! Пуська! Пусятина! — зашипела Лиза, осторожно выглядывая из-за косяка. — Кто хороший котик? Кто миленький котик? Иди сюда, тебе говорят, пупырка папавериновая!
Миленький котик лениво приоткрыл один глаз, слегка приподнял голову, презрительно оглядел Лизу, решил, что она недостойна ответа, и вновь крепко заснул. Филипп Петрович тихо фыркнул в усы.
— Вот негодяй… Пуська! А кто хочет поиграть со своей любимой мышкой? — Лиза принялась призывно трясти меховушкой. — Смотри, какая вредная мышка, нужно ее обязательно поймать и проучить! А, Пуся?
Кот не реагировал.
Лиза не сдавалась.
— Пуся, кушать! Куш-куш-куш! А кто хочет сосисочку? А кому дать охотничьей колбаски? Скорее кушать! Мамочка тебя накормит, куш-куш-куш!
Пуся подал признаки жизни: сквозь дрему покосился на хозяйку, мгновенно оценил, что никакой колбаски, а тем более сосисочки, у нее и в помине нет, демонстративно выставил из корзинки заднюю правую лапу и в этой позе опытного йога вернулся к захватывающим снам.
— Похоже, дорогая повелительница собак, повелевать собственным котом у вас не очень-то получается, уж простите за бестактность, — весело прищурился Филипп Петрович, совершенно оправившийся после инцидента с псом.
— Идиотство полное, — согласилась Лиза. — Что будем делать?
