Граф Александр быстрее всех сообразил, что поблизости обретается еще один представитель зоосада. Служитель в комбинезоне всё это время скучал в сторонке, бездумно тыкая в свой Перстень.
— Сударь, будьте любезны распорядиться о немедленной подаче транспортировочной тележки к сцене, — распорядился фон Миних, подозвав бездельника поближе.
Через несколько минут на площадке появилась беспилотная повозка в сопровождении двух дюжих молодцев в белых футболках с логотипом зоосада. Дружно ухнув, санитары погрузили Горыныча на тележку. Далее вся кавалькада, состоявшая из варана на медицинской карете, всхлипывающего Новикова на барном стуле с колесиками, двух Ищеек и трех ассистентов, понеслась по служебному стеклянному тоннелю к зданию ветеринарной клиники зоосада, в котором Лиза с трудом, но узнала бывший Дом Фондовых капиталов, расположенный позади собора.
В Лизиной реальности это была мрачная казенная постройка с решетками на окнах, где хранились золотые, серебряные и платиновые слитки, а также всевозможные драгоценные монеты — словом, львиная часть богатства государства российского.
В этой же реальности домик сверкал белизной и хромом, как снаружи, так и внутри. Вместо горы старых монет — блестящее хирургическое оборудование, вместо тяжеловесных сейфов со слитками — прозрачные стеклянные стеллажи с новейшими достижениями фармацевтической промышленности.
Если бы Горыныч чувствовал себя чуть лучше, Лиза наверняка растерялась бы в этих белоснежных залах, постеснялась бы прикасаться ко всем этим красивым коробочкам, к пугающе разумной аппаратуре. В ее клинике всё было совсем не так.
Однако времени на колебания не оставалось. Варан нехорошо хрипел и дергал конечностями.
— Пациента на стол, — кивнула Лиза служителям.
Пока те выполняли приказ, она лихорадочно читала названия препаратов. Глаза разбегались. Ни одного знакомого слова. Похоже, местная медицина находилась на принципиально другой ступени развития. Лиза почувствовала себя мартышкой из басни Крылова, получивший доступ к высокотехнологичным очкам.
Она решительно скинула куртку, надела белый халат, обнаруженный на крючке, сполоснула руки (чудом догадавшись, как активировать смеситель причудливой формы) и, выругавшись сквозь зубы, вновь принялась перебирать аккуратные упаковки. «Naturasanat», «Invinoveritas», «Contrariacontrariis» — что за чертовщина?
«Barbiturarum» — вдруг заметила она крошечные черные буковки под яркой торговой маркой «Hocestinvotis». Да! Есть! Латинская зубрежка, бессмысленная и беспощадная, пригодилась-таки! Барбитураты, родненькие барбитуратики! Это от судорог. Теперь еще от аритмии для полного счастья…
— Как помочь? — спросил из-за плеча граф Александр. Обошелся даже без своих «сударынь», «Елизавет Андреевн» и прочего великосветского лоска. Умел парень собраться в экстремальные моменты. А Лиза еще удивлялась, как это такую размазню взяли в международную разведку.
— Граф, ищем метопролол либо лидокаин, смотрите мелкие латинские названия.
Варан мелко и тяжело дышал на операционном столе.
Спустя несколько мгновений, показавшихся столетиями, граф крикнул:
— Вот он! Лидокаин!
Лиза подпрыгнула на месте:
— Граф, вы гений! Нет, ну вообще-то это шведский химик Нильс Лофгрен гений, это он изобрел лидокаин, я про него курсовую писала, но вы тоже ничего.
— Благодарю вас, сударыня, — церемонно поклонился граф, вернувшийся в свое прежнее меланхоличное состояние.
— Ну а теперь — за дело, товарищи!
При помощи найденных в операционной приспособлений, как-то: длинной трубки, воронки и ковшика, — Лизе удалось проделать главную процедуру: промыть варану желудок. Затем пара уколов барбитурата и лидокаина (обыкновенные шприцы не сильно изменились с семнадцатого века даже в этой продвинутой империи), — и можно наконец выдохнуть. И доктору, и пациенту. Комодский динозавр начал дышать глубоко и спокойно, сердцебиение его уверенно стабилизировалось.
— Так я и знала, — удовлетворенно сказала она, глядя на итоги промывания. — Шоколадные конфеты! Несколько килограммов! Типичное отравление метилксантинами, а именно — теобромином, содержащимся, да будет вам известно, товарищ Новиков, в какао-бобах в большом количестве. Ну-с, что вы теперь скажете по поводу хорошего ухода за своими подопечными?
Престарелый владелец зоопарка во все глаза смотрел на малопривлекательные конфеты, ничего толкового сказать не мог, и, кажется, был как никогда близок к инфаркту. В итоге Лизе пришлось лично усадить старичка на стул и заставить эмоционально нестабильного дедульку принять пару таблеток из его собственной коробочки.
Граф Александр, еще в начале процедуры выбежавший из операционной с перекошенным лицом, потихоньку забрался обратно, держась за стенку.
— Какая же у вас все-таки тонкая душевная организация, граф, — насмешливо сказала Лиза.
— Простите, сударыня, — нетвердым голосом отозвался фон Миних. — Не выношу подобные низменные аспекты бытия.
— Так из них вся жизнь состоит, — философски ответила Лиза. — Ну что, есть у нас зацепка, клянусь парацетамолом, по-видимому, никому здесь не известным… Кто-то скормил нашему пациенту несколько килошек шоколадных конфет. Осталось выяснить сущую ерунду — кто и зачем.
* * *
Оставив выздоравливающего Горыныча под присмотром санитаров, Ищейки, захватив с собой чуть живого старичка Новикова и служителя в комбинезоне по имени Валерьян, отправились по стеклянному тоннелю обратно, на главную площадь зоосада.
В перерывах между представлениями варана держали под сценой, в специально оборудованном вольере, отгороженным от основного коридора толстой железной решеткой. Дальше по коридору шли многочисленные гримерки артисток — участниц шоу.
Драконье логово показалось Лизе вполне уютным и даже не лишенным некоторой претенциозности. Потолок из матового стекла мягко светился по всей площади, как одна огромная лампа. На полу — белый тайский песок, поверх него — сухие пальмовые листья, две массивные коряги со следами когтей и полутораметровый каменный диск с небольшим отверстием посередине. Если верить бормотанию Новикова, то это был оригинальный камень Раи — старинная микронезийская монета. Ничего себе монетка весом в тонну, поразилась Лиза.
Одна из стен вольера была одновременно экологичной и познавательной: живые растения с листьями разных оттенков образовывали на ней карту Тихого океана. Лиза, которая едва справлялась с неприхотливыми фиалками, даже застонала от садоводческой зависти.
В светлой темнице царила чистота, запах стойла почти не чувствовался. Песок был причесан граблями, пальмовые листья разложены симметричными стопочками. Клетку чистили во время каждого представления. По словам служителя Валерьяна, простого мужичка с грубыми, как наждачка, ладонями, во время прошлой уборки он ничего подозрительного не обнаружил. Ни конфет, ни фантиков от них. Собранный мусор он, в строгом соответствии с инструкцией, сразу же отправил на утилизацию — загрузил отходы в энергетическую систему зоосада, то есть, попросту говоря, сжег, уничтожив тем самым потенциальные улики.
