Айдахо стоически шел вперед, женщины со всех сторон тянулись к ним, стараясь дотронуться до него и до Лето или просто коснуться тележки. В этом движении чувствовалась сдерживаемая страсть, и Айдахо против воли испытывал глубочайший страх.
***
Проблема лидерства возникает неизбежно. Вопрос заключается лишь в том, кто будет исполнять роль Бога!
(Муад'Диб, Устное Предание)
Вслед за юной Говорящей Рыбой Хви Нори ступила на широкий уклон и но винтовой лестнице начала спускаться в подземелье Онна. Поздно вечером третьего дня Празднеств Лето вызвал ее к себе, прервав ход событий, которые и сами по себе требовали напряжения всех ее душевных сил.
Первый помощник посла, Отви Йак был не слишком приятным человеком — этот субъект с волосами песочного цвета, длинным лошадиным лицом и бегающими глазками, никогда не смотрел в глаза человеку, к которому обращался. Йак вручил ей памятную записку, касавшуюся, как он писал, «вспышек насилия в городе во время Празднеств».
Стоя рядом со столом, за которым сидела Хви, и гляди куда-то в сторону, он доложил, что Говорящие Рыбы убивают Танцующих Лицом по всему городу. Казалось, что происшедшие события совершенно его не волнуют.
— За что? — спросила Хви.
— Говорят, что тлейлаксианцы совершили покушение ни Бога-Императора, Хви охватил страх. Она откинулась на спинку стула и оглядела кабинет посла — круглую комнату с единственным полукруглым столом, на полированной поверхности которого располагалась панель управления хитрыми иксианскими приборами, спрятанными внутри стола. Под темными деревянными панелями, которыми были обшиты стены этого солидного кабинета, находилась аппаратура для защиты от прослушивания. Окон в помещении не было.
Стараясь не выдать своего настроения, Хви спросила:
— И Господь Лето…
— Покушение не имело успеха. Но этим покушением можно объяснить публичную порку.
— Так ты полагаешь, что покушение действительно имело место?
— Да.
Говорящая Рыба от Господа Лето вошла именно в этот момент, о ее присутствии аппаратура сообщила еще из приемной. Рыба явилась в сопровождении старухи из Бене Гессерит, которую девушка представила как Преподобную Мать Антеак. Антеак принялась пристально рассматривать Йака, а юная стражница сразу перешла к делу:
— Он велел напомнить тебе свои слова: «Возвращайся сразу, как только я позову тебя». Он зовет тебя.
Йак засуетился. Он начал нервно оглядываться по сторонам, словно пытаясь найти какую-то потерянную вещь. Хви задержалась только для того, чтобы накинуть темно-синюю накидку поверх платья и сказать Йаку, чтобы он дождался в кабинете ее возвращения.
Оранжевый вечерний свет придавал пустынным улицам призрачный вид. Выйдя из здания посольства, Антеак посмотрела на Говорящую Рыбу, сказала: «Да», и поспешила откланяться, а Говорящая Рыба повела Хви к высокому зданию без окон, в подвале которого находился вход в подземелье.
От бесконечных поворотов лестницы у Хви начала крутиться голова. Спуск освещался маленькими белыми светильниками, по винтовой лестнице тянулась золоченая проволока, вдоль которой вилась декоративная виноградная лоза с огромными листьями.
Мягкое покрытие спуска скрадывало шаги, и был слышен лишь шелест накидки Нори.
— Куда ты меня ведешь? — спросила Хви.
— К Господу Лето.
— Я знаю, но где он находится?
— В своем личном помещении.
— Как это ужасно глубоко!
— Да, Господь Лето предпочитает большую глубину.
— От этих поворотов у меня страшно кружится голова.
— Попробуйте смотреть на виноградную лозу — это помогает.
— Что это за растение?
— Оно называется туньонским виноградом. Он замечателен тем, что совершенно лишен запаха.
— Никогда о таком не слышала. Откуда это растение?
— Об этом знает только Господь Лето.
Дальше они шли молча. Хви попыталась разобраться в своих чувствах. Мысли о Боге-Императоре наполняли ее грустью. Она чувствовала в нем мужчину, человека, которым он мог быть. Но почему этот человек выбрал для себя столь ужасный путь? Кто мог об этом знать? Может быть, Монео?
Об этом мог знать еще Дункан Айдахо.
Ее мысли обратились к Дункану. Какой привлекательный мужчина. Какой сильный и обаятельный. Она чувствовала, что физически ее тянет к нему. Если бы у Лето была внешность Айдахо! Монео — о, этот совсем из другого теста. Она посмотрела в спину своей проводницы.
— Ты можешь рассказать мне о Монео? — спросила Хви.
Говорящая Рыба обернулась через плечо. В ее светло-голубых глазах появилось странное выражение — некое причудливое подобие благоговения.
— Я сказала что-то лишнее? — спросила Нори.
Говорящая Рыба отвернулась.
— Господин сказал, что ты спросишь о Монео.
— Вот и расскажи мне о нем.
— Что можно о нем сказать? Он самый приближенный к Императору человек.
— Ближе, чем Дункан Айдахо?
— О да, ведь Монео — Атрейдес.
— Монео был у меня вчера, — произнесла Хви. — Сказал, что мне надо кое-что знать о Боге-Императоре. Монео сказал, что Бог-Император может сделать все, действительно все, если сочтет это полезным для обучения.
— Так считают многие, — сказала Говорящая Рыба.
— Ты тоже так считаешь?
Когда Хви задала этот вопрос, спуск сделал последний поворот и закончился маленьким помещением с единственной сводчатой дверью.
— Господь Лето примет тебя немедленно, — сказала Говорящая Рыба. Она повернулась и, не говоря больше ни слова, начала подниматься по винтовой лестнице.
Хви вошла в дверь и оказалась в помещении с низким потолком. Комната была намного меньше Зала Аудиенций. Воздух был чист и свеж. Из верхних углов струился приглушенный свет невидимых ламп. Привыкнув к полумраку, Хви увидела расстеленные на полу ковры и разложенные на них подушки, и небольшое возвышение, которое… Рассмотрев возвышение, Хви прижала руки к губам, чтобы не вскрикнуть. Это был Лето, возлежавший на своей тележке, которая на этот раз помещалась в специальном углублении. Хви тотчас поняла, зачем все это было сделано: в этом помещении Лето не считал нужным подавлять посетителей своими размерами. Однако с длиной его тела и его огромной мощью ничего нельзя было поделать и приходилось бороться с этим, приглушив свет, который падал только на лицо и руки Лето.
— Войди и сядь, — сказал Лето. Он говорил низким, очень приятным голосом.
Хви подошла к красной подушке в нескольких шагах от Лето и послушно села.
Лето следил за ее движениями с нескрываемым удовольствием. На девушке было надето золотистое платье, а волосы, заплетенные в косы, придавали лицу свежесть и невинность.
