Эпилог
Стоявшие в углу старинные напольные часы Gustav Becker показывали половину седьмого вечера. Являющаяся почти таким же антиквариатом настольная лампа своим приглушённым светом создавала уютный полусумрак, а министр налогов и сборов Российской Федерации Пётр Иванович Копытин стоял у окна своего министерского кабинета на Садовой улице, за которым плавно падали снежинки, и задумчиво разглядывал спешащих по своим делам прохожих. Многие из них наверняка торопились пробежаться по рождественским распродажам, закупиться подарками себе и близким.
М-да, а ведь уже завтра православное Рождество. В этой реальности он тоже православный, чему свидетельством ещё и приобретённый при непосредственном участии Николая I крестик. Здесь в его обязанности входит периодическое посещение Исаакиевского собора, где приходится стоять службы как с членами Кабинета правительства, так и с императрицей Ольгой, а чаще всего с ними всеми вместе. Вот и завтра предстоит идти на Рождественское богослужение, которое проводит сам патриарх Тихон.
Ну да это не самое страшное в его профессии, постоять со свечой час-другой несложно. Вон в прошлом месяце премьер-министр поручил составить проект по изменению системы налогообложения для крупного бизнеса, и чтобы как раз к Рождеству управились. Вот тогда ему, только недавно по-настоящему вникшему в суть своей работы, пришлось попотеть вместе с командой соратников. Зато управились к сроку, даже благодарность вчера получил от премьер-министра, господина Кецбая. Мингрела по национальности, между прочим, что ещё раз доказывало – путь во власть открыт для любого гражданина великой и необъятной.
К чему-то вспомнилось, что Лаврентий Берия тоже был мингрелом. Может, в этой реальности тоже существовал какой-нибудь Лаврентий Берия, но уж точно ничем особенным не прославился. Как и грузин Джугашвили, поелику в этой реальности у него, буде он всё же появился на свет, тоже не было шансов себя проявить в революционной ипостаси.
Вдалеке справа в окно виднелась вершина установленной на Дворцовой площади большой праздничной ели, украшенной рождественской звездой. И тут до Петра Ивановича дошло, что в суете дел, зарывшись в составление проекта по налогообложению, он совершенно забыл о подарках для своей семьи. Наверняка тот Копытин, которого здесь все знали, радовал домочадцев рождественскими подарками. И что теперь, прыгать в служебный «руссо-балт» и мчаться в самый большой торговый центр Петербурга «Невский», что на Невском проспекте? А может, Юрия Казимировича напрячь? Помощник-секретарь ещё тот проныра, всё, что надо, достанет. Просто дать ему денег, и пускай едет в «Невский», а уже через час вернётся с подарками.
В том, что Лаптев в своём кабинете, Копытман-Копытин не сомневался. Тот никогда не уходил с работы раньше шефа, испытывая к нему какую-то просто-таки патологическую привязанность. Хотя вроде на содомита не похож… Всего-то и нужно, что связаться с помощником по внутренней связи.
В этот момент кое-что заставило его вздрогнуть. Ему показалось, что вдоль Садовой клубится густой туман, приближаясь к зданию министерства. Пётр Иванович на пару секунд зажмурился, потряс головой, а когда вновь открыл глаза, то увидел, что никакого тумана нет и в помине. Наверное, это был лишь небольшой снежный вихрь.
Вздох облегчения вырвался из его груди.
– Нет уж, хватит с меня, – пробормотал он, вытирая платком выступившую на лбу испарину. – Не для того я столько пережил, чтобы снова куда-то вляпаться. Нынешняя Россия и моя должность меня вполне устраивают. А пока займёмся подарками.
