В остальном все так же. Отсутствие растительности, плоский нос, единственный оставшийся целым глаз, огромный, как блюдце. Пять пальцев на каждой руке, почти лишенные ногтей.
– Что с гравитацией? – Бригадир повел плечами, наконец осознав причину дискомфорта. – Ускорение? Кто приказал?
– Глава связи. Экстренный протокол по классу один.
– Бред какой-то. – Сталкер сорвался с места. Тяжелые башмаки с магнитными подошвами застучали по поверхности фриз-палубы. Пролет, еще один, скоростной лифт. Проты по пути вытягивались по стойке «смирно», провожая взглядом взбешенного командира. Дверь в отсек связи распахнулась от тяжелого пинка, Бригадир ввалился внутрь, зарычал утробно:
– Святой Брика тебе в легкие, старший по связи!
Серолицый в белом халате отвлекся от журнала, постучал карандашом по схеме на мониторе:
– Вот.
– Что вот?
– Сингулярность. Присутствие первой материи.
Бригадир встал как вкопанный. Взгляд его прилип к диаграмме. Первая материя была почти мифом. В академии он изучал ее графики, присутственные цифры, первичный состав. Еще тогда, до взрыва, когда их первичная материя закончилась…
– Сингулярность может быть следствием присутствия черных дыр, активации карликов…
– Помеха может, чистый баланс нет. Это во всех учебниках, капитан… Брайн.
Закашлявшись, сталкер открыл глаза и уставился в стену. Озноб от пережитого еще не отпустил. Поднеся руки к лицу и убедившись, что все ногти в привычном, хоть и запущенном виде, он приподнялся. Рация лежала рядом, и оттуда несся отборный мат.
– Если ты не ответишь сейчас, висельник, я просто брошу тебя на растерзание ЧВК, и плевать мне на наши прошлые отношения. Ты мне еще за оборотня должен…
– Бригадир Красному, прием. Придавило, возможно, давление, – соврал сталкер Иван. – На сколько я отключился?
– Да минут на пять, – послышалось неуверенное покашливание.
– Уйти сможете?
– Сможем, наверное, но недалеко. Сжимают, суки, кольцо, ой сжимают. Они будто знают, где группировки и мобильные отряды. В эфире еще три рейдера долго жить приказали, пока мы тут лясы точим. Ладно, что ты вообще хочешь в этом разрезе?
– Смотри, они сюда идут. За протом.
– За кем?
– Не важно. Проект тут у них. Многие килограммы денег стоит. Если ему вдруг будет что-то угрожать, они лапы в гору и отступать начнут.
– Точно?
– Гарантия. Мне надо в бункер. Там я разберусь.
– Один?
– Да. Похоже, у меня тут протекция.
– А уроды что?
– А вот вы для этого и нужны.
– Ты же видел, их не взять. Я в первый раз с таким сталкиваюсь.
– А брать их и не надо. Отвлечь только. Устройте им светопреставление. Мне быстрым шагом секунд сорок–шестьдесят. Дальше по старой схеме.
– В бункер и дверь открыта?
– Нет, закрыть придется. Непонятно, сколько их и как вы их отвлечете. Мне удар в спину не нужен.
– Ну ладно, а что я за это получу?
– Кроме собственной жизни?
Ларингофон довольно хмыкнул:
– Кроме нее. Она у меня и так короткая, да и ни к чему уже особо. У меня внучата за кордоном, кто в институт собирается, кто жениться…
Вот, значит, как. Старик Красный не о себе пекся, а о потомстве многочисленном. Кто бы мог подумать, что вор и рецидивист, много лет скрывавшийся в Зоне и сколотивший тут вооруженную до зубов банду, на самом деле отличный дед и примерный семьянин.
– Хорошо. – Бригадир закусил губу. – Выдам тебе секрет артефактов, тех, что ты из уродов тягаешь и втридорога на воздух шлешь. Так пойдет?
– Выкладывай…
– Ага, сейчас. Я тебе все спишу, а ты своим снайперам положить меня прикажешь.
– Знаешь, Бригадир… – Красный на секунду задумался. – Я с тобой в тот бункер пойду. Чтобы ты не оплошал да ничего худого не удумал.
– Не веришь? Кину, думаешь?
– После того, что в Зоне начало твориться, я вообще людям верить перестал. Раньше это заповедный край был. Своя атмосфера. – Грустный смешок прозвучал вдалеке. – Теперь предпочитаю товар сначала щупать, а уж потом цену обговаривать.
– И как же ты прорвешься?
– А так. По коллектору.
– Какому?
– Ну, дурья твоя башка. Неужто ты местность не изучил, прежде чем сюда сунулся?
– Изучил. Есть схемы. Бункер сверху донизу, подступы.
– А гражданская инфраструктура?
– Вот об этом не позаботился.
– Дурак.
– Согласен. Может, и я воспользуюсь?
– Ну, только с моими парнями. Сам не добежишь. Вон твои кроки как носятся по полю, словно в зад клюнутые. Я займусь, а ты жди. Приметь люк на север, двадцать метров от башни.
Бригадир зашарил взглядом по бетону. И правда, не заметил. Под ворохом мусора угадывались знакомые очертания канализационного люка. Чугунные круглые выступы, крышка, сверху несколько бетонных блоков.
– Завален тот люк.
– То мое дело. Думаешь, никто не ходил до корпорации? Это почти моя земля, парень. Я тут каждую травинку лично знаю. Не бзди, в общем. Время «Ч» в двенадцать пополудни.
Бригадир прикинул в уме. Выходило что Брайн, кем бы он там ни был, в это время уже готов был расправить плечи, или что там еще эти проты расправляют.
– Можем не успеть. Дрянь внутри бункера вырваться может, да и ЧВК подоспеют и устроят тут непотребства.
– Раньше не могу. У меня раненые, их в тыл отправить надо. Считай, что ты на передовой. Увидишь зеленую ракету в небе, досчитай до десяти и лети пулей туда, где люк.
Глава 32
Двенадцать часов дня. Вокруг тишина. Кроки замерли, гигант куда-то успел свалить, да так быстро и незаметно, что тревоги только прибавилось. Ни ветра, ни шороха. Птицы не поют, ручьи не журчат. Замерла природа в ожидании катастрофы. Так всегда перед бурей, все в анабиозе, набираются кто наглости, кто смелости, кто силы. Дальний край полигона взорвался автоматным огнем, разорвав тишину в клочки. Заухали подствольники, от казарм пошли взрывы, кучно, поднимая осколки и пыль; завыло что-то, полыхнуло, мелькнула на дальней крыше фигура с чем-то, отдаленно смахивающим на ПЗРК. Бригадир охнул и скатился на первый этаж.
– Что там? – Сенников заплясал на месте. Волосы ученого были растрепаны, он нервно сжимал лямки рюкзака. – Это спасательная операция?
Бригадир ничего не сказал ученому о переговорах. Гражданские – они такие, панику разводить любят. Сказать Денису Петровичу, что его работодатель пустить в расход светило науки хочет, так выкинет ведь старый черт какое коленце, да так, что потом не расхлебаешь. Нет, лучше уж до последнего пусть будет в неведении, так планировать проще.
