– О, прошу прощения, – откликнулся Шляпник. – Я, конечно, сморозил глупость. Вы слишком стары, чтобы пить вино во время чаепития.
– Слишком стара?
– Ну да. Тот, кому уже одиннадцать, должен оставить привычку пить вино. Ваша дисциплинированность весьма похвальна, и она будет вдохновлять нас всех. Чаю? – спросил он.
– Да, пожалуйста. Для начала я хотела бы чаю, – ответила Тилли.
– А вот командовать здесь не нужно, в этом нет никакой необходимости, – рассердился Шляпник. Он налил новую чашку, а затем сам же её и выпил. – Вы любите загадки?
– Ну, не так чтобы очень… – начала Тилли.
– Замечательно! Загадайте нам что-нибудь. Мы очень любим разгадывать загадки за чаем.
– Прошу меня простить, но мне кажется, что я не знаю ни одной загадки, – смутилась девочка.
– Тогда придумайте, – строго велел Шляпник.
В этот момент проснулась Соня.
– Вы украли мой нож для масла! – пропищала она, а затем снова уснула. Заяц выжидающе посмотрел на Тилли, которая напрягала мозги, пытаясь придумать какую-нибудь загадку.
– Ага, есть у меня одна, – повеселела она. – Что летит без крыльев?
– Ну, это легко! – завопил Заяц и забарабанил лапами по столу так, что задребезжали и пустились в пляс чашки. – Время! Только здесь мы о нём никогда не говорим. Дальше! Следующую загадку! И постарайтесь, чтобы она на этот раз была посложнее.
Тилли лихорадочно начала вспоминать.
– Ну… вот, например. Что принадлежит тебе, но другие пользуются этим чаще, чем ты сам?
Заяц задумался и принялся чесать подбородок.
– Чайные ложечки, – снова проснулась Соня. – Все всегда крадут чайные ложечки.
– Да, – мрачно кивнул Заяц. – Да, чайные ложечки. Эти чайные ложечки принадлежат мне, но гораздо чаще пользуются ими другие. И очень часто не совсем правильно пользуются. – И он уставился на Алису, с восторгом следившую за этим разговором.
– Нет, верный ответ – твоё имя, – чуть раздражённо поправила Тилли. – Твоё имя принадлежит тебе, но другие им пользуются чаще.
– Так можно сказать, например, что и день рождения тебе принадлежит, – вмешался в разговор Шляпник.
– Или твой возраст, – добавила Соня.
– Но мой день рождения и правда принадлежит мне! И возраст тоже! Я думаю… Ой, нет, теперь я в этом не совсем уверена.
– Но свой возраст и день рождения ты разделяешь с другими, и их тьма-тьмущая! – парировал Заяц. – А вот мои чайные ложечки принадлежат только мне и больше никому. И прошу вас, верните их мне. – И он выхватил чайную ложку из руки Алисы.
– А почему вы сказали, что здесь не говорят о времени? – спросила Тилли, пытаясь сменить тему разговора.
– Шляпник со Временем поссорились, – тихо пояснила Алиса. – Он пел на концерте для Червовой Королевы, и она обвинила его в том, что он убивает время, и после этого Время совершенно не хочет помогать Шляпнику. Раньше Время помогало делать дела одно за другим, но теперь остановилось. Вот почему здесь всегда шесть часов, и всегда пора пить чай.
Безумный Шляпник после этих слов громко разрыдался, крича сквозь слёзы:
– А ведь это была прекрасная, чудесная песня! Хотите, я спою её для вас?
Он умоляюще посмотрел на Тилли, которая, честно говоря, не была уверена, что ей хочется слушать эту песню, но тут Алиса пнула её под столом ногой.
– Да, спойте, пожалуйста, – вежливо попросила Алиса.
– Да-да, я тоже прошу. Не сомневаюсь, что это замечательная песня, – подхватила Тилли и хотела пнуть в отместку, но вместо этого крепко приложилась коленкой о ножку стола.
Шляпник вытер нос рукавом, богато отделанным кружевными оборками, отодвинул стул и поднялся на ноги. Стоя он был ненамного выше, чем сидя. Шляпник прокашлялся и запел на мотив, как две капли воды похожий на мелодию песенки «Сияй, сияй, маленькая звёздочка»
[3]:
Кыш, кыш, маленькая мышь!
Кыш, кыш, откуда ты спешишь?
Кыш, кыш, маленькая мышь!
Как чайник в небе ты паришь,
Кыш, кыш…
Тут Соня и Заяц присоединились к Шляпнику и на все лады, громко и фальшиво, начали повторять до бесконечности: «Кыш, кыш, кыш…», а Шляпник закатил глаза и наслаждался, слушая свой шедевр. Закончилось это «Кыш, кыш», только когда Соня вновь заснула от усталости.
– Браво! Браво! – захлопала в ладоши Алиса.
Тилли тоже похлопала, конечно, но не так восторженно, а Шляпник раскланялся и уселся на своё прежнее место.
– Ну а вы какие песни знаете, девочки? – спросил Заяц у Тилли. – Или истории, может быть, – с надеждой добавил он.
– Нет, нет, я не могу, – ответила Тилли, вжимаясь в спинку своего стула.
– Зануда! – прикрикнул на неё Заяц.
– Ну, знаете! Я слышала, конечно, что вы невежливы, но и представить себе не могла, что вы можете оказаться настолько грубым, – огрызнулась Тилли.
– Кто вам сказал, что я грубиян? – взвился Заяц. – Это каким же невоспитанным нужно быть, чтобы сказать такое? А, знаю, это был тот ухмыляющийся Чеширский Кот, да?
– О нет, нет! – поспешила заверить Тилли, чувствуя, что ей становится не по себе. – Возможно, я ослышалась, простите.
– Зануда!
Тут снова подняла свою голову Соня.
– Довольно об этом, – сказала она. – Скажите лучше, кто это, и не хочет ли он чаю?
Все повернулись туда, куда Соня указывала лапкой, и увидели высокого мужчину в сером котелке, сидевшего на дальнем конце длинного стола.
У Тилли кровь застыла в жилах, ведь это был мистер Чок, тот самый, что приходил в книжный магазин к дедушке.
– Зачем вы здесь? – спросила она, но вопрос утонул в шуме голосов, потому что все, кто был за столом, заговорили одновременно.
– И давно вы здесь сидите? – крикнула Алиса.
– Чаю хотите? – спросила Соня.
– Вам нужно постричься, – заметил Безумный Шляпник.
– Вы пользовались моими чайными ложечками? – подозрительно покосился на серого джентльмена Заяц.
