– Вы незнакомец в темноте. В темноте все всегда проще.
– Ничто не проще в темноте, – возразил он. – Но это не имеет значения. Вы ошибаетесь, и я здесь именно поэтому.
– Убедить меня, что я хорошая собеседница?
Сверкнули зубы, и он поднялся, мгновенно заполнив собой комнату. Фелисити трепетала, разглядывая его фигуру, невероятно высокую, с широкими плечами и узкими бедрами.
– Я могу дать вам то, чего вы хотите, Фелисити Фэрклот.
Она вздрогнула от обещания, прозвучавшего в его шепоте. Что это, страх? Или что-то другое?
Фелисити покачала головой.
– Вы не сможете. Никто не сможет.
– Вы хотите стать пламенем, – мягко произнес он.
Она покачала головой.
– Нет, не хочу.
– Конечно, хотите. Но это не все, верно? – Он сделал шаг к ней, и она учуяла его запах, теплый и дымный, словно он явился из какого-то запретного места. – Вы хотите всего. Весь мир, мужчину, деньги, власть. И еще кое-чего. – Он шагнул еще ближе, навис над ней, и ее окутало его головокружительным, искушающим теплом. – Чего-то большего. – Его голос понизился до шепота. – Чего-то тайного.
Фелисити сделалось жутко. Как ужасно, что этот незнакомец как будто видит ее насквозь. Ужасно, что ей хочется ему ответить.
– Больше, чем я могу получить.
– А кто вам это сказал, миледи? Кто сказал вам, что вы не можете иметь все это?
Ее взгляд упал на его руку, сжимающую длинными, сильными пальцами серебряный набалдашник прогулочной трости. Серебряное кольцо на указательном пальце подмигнуло ей. Она всматривалась в рисунок на серебре, пытаясь его разобрать. Ей показалось, что прошла вечность. Наконец, она все же подняла глаза на незнакомца.
– У вас есть имя?
– Дьявол.
Сердце ее пустилось вскачь – имя показалось нелепым и одновременно идеально ему подходившим.
– Это не настоящее ваше имя.
– До чего странно, сколько значения мы придаем именам, верно, Фелисити Фэрклот? Называйте меня, как пожелаете, но я человек, который может вам все это дать. Все, чего вы хотите.
Она ему не поверила. Разумеется. Ни единому слову.
– Почему я?
Он протянул к ней руку, и она знала, что должна отступить назад. Знала, что нельзя позволять ему прикоснуться к себе. Только не его пальцам!
Они пробежали по ее левой щеке. Щека теперь пылала, словно он перенес на нее свой шрам, свою метку, вещественное доказательство того, что он тут был.
Но ожог от прикосновения вовсе не причинял боль.
– А почему нет? – наконец ответил он.
Почему не она? Почему она не может получить то, что хочет? Почему бы ей не заключить сделку с этим дьяволом, что появился из ниоткуда и скоро исчезнет в никуда?
– Я хочу, чтобы мне не пришлось тогда солгать, – сказала Фелисити.
– Я не могу изменить прошлое. Только будущее. Но я могу сдержать свое обещание.
– Превратить солому в золото?
– А, так значит, мы все-таки находимся в сказке.
Его послушать, все было так просто… так возможно, словно он умел ночами совершать чудеса, не прикладывая к этому никаких усилий.
Разумеется, это полное безумие. Он не может изменить то, что она сказала. Произнесенную ею ложь, самую большую из всех возможных. Сегодня вечером для нее захлопнулись все двери, преградив ей путь ко всем мыслимым и немыслимым дорогам. Перекрыв будущее. Будущее ее семьи.
Снова вспомнилась беспомощность Артура. Отчаяние матери. Их общая обреченность. Невскрываемые замки.
А теперь этот человек… потрясает перед ней ключом.
– Это может стать правдой.
Его рука повернулась, жаром обдав щеку, подбородок, и на мгновение он стал волшебным королем.
– Сделать-то это просто. Но ведь это не все, чего вы хотите, верно?
Откуда он знает?
От его прикосновения по ее горлу растекся огонь, а его пальцы уже ласкали плечо.
– Расскажите мне все остальное, Фелисити Фэрклот. Чего еще желает принцесса в башне? Весь мир у ее ног, и семья снова разбогатеет, и…
Его голос затих, но слова словно повисли в воздухе, заполнив собой пространство. И тут у нее вырвался ответ:
– Я хочу, чтобы он был мотыльком. – Дьявол убрал руку с ее плеча, и она остро ощутила потерю. – Я хочу быть пламенем.
Он кивнул. Губы его изогнулись в улыбке, манящей, как сам грех, и без того темные глаза еще сильнее потемнели, и она подумала, что смогла бы хоть немного выйти из-под его влияния, если бы разглядела, какого они цвета.
– Вы хотите соблазном привлечь его к себе.
Вспыхнуло воспоминание – муж, отчаянно желающий свою жену. Мужчина, отчаянно желающий свою любовь. Страсть, которую нельзя отрицать – к женщине, обладающей бесконечной властью.
– Хочу.
– Будьте осторожны с соблазнами, миледи. Это опасное предложение.
– Вы говорите так, словно сами все это испытали.
– Потому что испытал.
– К вашей цирюльнице? – Кто эта женщина – его жена? Любовница? Любовь? И почему Фелисити это волнует?
– Страсть – вещь обоюдоострая.
– Совсем не обязательно, – ответила она, внезапно почувствовав себя невероятно легко и уютно рядом с этим мужчиной, которого совсем не знала. – Я надеюсь в конце концов полюбить своего мужа, но не обязательно должна быть полностью поглощена им.
– Вы хотите, чтобы поглощены были вами.
Она хочет, чтобы ее хотели. Просто так, без причины. Она хочет, чтобы ее страстно жаждали.
– Вы хотите, чтобы он влетел в ваше пламя.
«Невозможно».
Она ответила:
– Когда звезды не обращают на тебя внимания, ты гадаешь, сумеешь ли когда-нибудь запылать ярко. – Мгновенно смутившись, Фелисити отвернулась, оборвав чары. Кашлянула. – Это не имеет значения. Вы не можете изменить прошлое. Не можете стереть мою ложь и обернуть ее правдой. Не можете заставить его хотеть меня. Даже если вы и впрямь дьявол. Это невозможно.
– Бедная Фелисити Фэрклот так озабочена тем, что невозможно.
– Это было вранье, – повторила она. – Я с герцогом даже не знакома.
– А вот вам правда… герцог Марвик не будет отрицать ваше заявление.
Невозможно. И все-таки какая-то крохотная ее часть надеялась, что он прав. Если так, она еще может их всех спасти.
– Как?
Он усмехнулся.
– Магия дьявола.
Фелисити вскинула бровь.
