Он смерил ее холодным взглядом, налил еще один стакан и подошел к Фелисити, протягивая стакан ей. Девушка потянулась к нему, но Дьявол отвел руку, и на его большом пальце блеснуло серебряное кольцо.
– Как вы сюда вошли?
Она поколебалась.
– Я все равно не хочу это пить.
Он пожал плечами и вылил содержимое в свой стакан.
– Ну хорошо. На этот вопрос вы отвечать не желаете. А как насчет такого – зачем вы тут?
– Мы с вами договаривались.
– Я собирался сам прийти к вам, – сказал он.
Мысль о том, как он карабкается по шпалерам в ее спальню, не вызывала неприязни, но она все же сказала:
– Мне надоело ждать.
Он вскинул бровь.
– Я вам не мальчик на побегушках.
Фелисити резко втянула в себя воздух. Это прозвучало так холодно, и ей совсем не понравилось, что его слова ее задели. А если быть совсем честной, то она обиделась.
– Ну, если вы не хотели, чтобы я сюда приходила, не надо было оставлять мне визитную карточку с адресом.
– Вам не следует появляться в Ковент-Гардене.
– Почему?
– Потому, Фелисити Фэрклот, что вы собираетесь выйти замуж за герцога и занять принадлежащее вам по праву место жемчужины светского общества, а если какой-нибудь стареющий аристократ увидит вас тут, этого никогда не случится.
Он был прав, но, как ни странно, всю дорогу сюда она даже не вспоминала о светском обществе. Была слишком взволнована предстоящим свиданием.
– Никто меня не видел.
– Я уверен, это вовсе не потому, что вы выделяетесь тут как маргаритка в грязи.
Теперь взлетели вверх ее брови.
– Маргаритка в грязи?
Он сжал губы.
– Это фигура речи.
Она склонила голову набок.
– Правда?
Он сделал глоток.
– Ковент-Гарден не для вас, Фелисити Фэрклот.
– Да почему?
Неужели он знает, что этот запрет вызывает в ней желание исследовать каждый закоулок этих мест?
Он долго смотрел на нее непроницаемым взглядом темных глаз, затем коротко кивнул, повернулся и пошел в дальний угол комнаты, где потянул за шнур. Возможно, он действительно знает.
– Совсем не обязательно звать кого-то, чтобы выпроводили меня отсюда, – сказала Фелисити. – Я же нашла дорогу…
– Это мне давно понятно, миледи. И я не хочу, чтобы вас кто-нибудь выпроваживал. Не могу рисковать, чтобы вас увидели.
Он ужасно раздражал, этот мужчина, и терпение Фелисити истощалось.
– Боитесь, что я погублю вас, как и вашу сестру?
– Это вполне вероятно. А у вас нет… не знаю даже… камеристки, или компаньонки, или кого-нибудь в этом роде?
Вопрос привел ее в замешательство.
– Я старая дева двадцати семи лет. Мало кто обратит внимание на то, что я путешествую без компаньонки.
– Я уверен, что ваш брат, ваш отец и множество щеголей из Мейфэра еще как обратят внимание на то, что вы без компаньонки явились в мою контору.
Фелисити обдумала это.
– Вы думаете, наличие компаньонки сделало бы мое пребывание здесь более приемлемым?
Он нахмурился.
– Нет.
– Вы считаете меня более опасной, чем я есть на самом деле.
– Я считаю вас настолько опасной, насколько вы есть.
Его слова, произнесенные так прямолинейно, заставили ее замолчать, при этом Фелисити ощутила, как в ней зарождается какое-то странное чувство.
Что-то, подозрительно похожее на власть. На могущество. Она резко втянула в себя воздух, и он смерил ее взглядом.
– Ничего волнующего в этом тоже нет, Фелисити Фэрклот.
Мысленно она с ним не согласилась, но решила, что лучше не говорить об этом вслух.
– Почему вы так упорно называете меня по имени и фамилии?
– Это напоминает мне о том, что вы – принцесса из сказки. Прекраснейшее покрывало. Право же, самое прекрасное из всех.
Его ложь уязвила, Фелисити тотчас же разозлилась на себя за то, что позволила себя этим зацепить – сильнее, чем разозлилась на него за откровенное вранье. Однако вместо того, чтобы прямо сказать ему об этом, она заставила себя рассмеяться над неприятной шуткой.
Его брови сошлись на переносице.
– Вам смешно?
– Разве вы не этого добивались? Разве не считали себя невероятно умным?
– И как я умничал?
Он хочет заставить ее сказать это вслух – и за это она возненавидела его еще сильнее.
– Потому что я прямая противоположность «прекраснейшей». – Он ничего не ответил и глаз не отвел; Фелисити почувствовала, что должна продолжить. Высказать все до конца. – Я самая невзрачная из них всех.
Он по-прежнему молчал, и она почувствовала себя дурой. И начала раздражаться.
– Разве не в этом заключается наше соглашение? – подтолкнула она. – Разве вы не собираетесь сделать меня красавицей?
Теперь Дьявол смотрел на нее еще внимательнее, словно она была любопытным экземпляром, лежащим под стеклом. А затем он произнес:
– Да. Я сделаю вас красавицей, Фелисити Фэрклот. – Она нахмурилась, услышав, что он опять намеренно назвал ее по имени и фамилии. – Достаточно красивой, чтобы привлечь мотылька к вашему пламени.
Невозможное, сделанное возможным? И все-таки…
– Как вы это сделали?
Он моргнул.
– Сделал что?
– Как добились того, что он не стал ничего отрицать? С полдюжины самых влиятельных дам светского общества явились сегодня к нам на чай, уверенные, что я и есть будущая герцогиня Марвик. Как?
Он повернулся к ней спиной, подошел к низкому столику, заваленному бумагами.
– Я обещал вам невозможное, верно?
– Но как?
Она не могла понять. Этим утром она проснулась с четким ощущением надвигающегося рока, в уверенности, что ее ложь уже вскрылась, герцог Марвик уже объявил всему Лондону, что она сумасшедшая, и ее семья погублена.
Но ничего подобного не произошло.
Не произошло ничего даже близко похожего.
Более того, казалось, что герцог Марвик молчаливо подтвердил помолвку. Или, по меньшей мере, не стал ее отрицать.
Что было невозможно.
Да только этот человек, Дьявол, именно это ей и обе- щал – и свое обещание выполнил.
Каким-то образом.
