С каждой последующей встречей с очередным вытаращившимся на нее благожелателем ее сердце колотилось все сильнее, а в груди разгоралось что-то вроде надежды (вместе с еще одним чувством – пугающе напоминающим изумленное благоговение – перед этим человеком, который, похоже, сумел спасти ее саму и ее семью).
Поэтому, разумеется, она приехала повидаться с ним.
Честно говоря, не приехать было невозможно.
В дверь постучались, и он подошел, открыл ее и впустил внутрь дюжину слуг – каждый нес ведро исходящей паром воды. Они вошли, не говоря ни слова (и не глядя на Фелисити), прошли через комнату к дальней стене, где находилась распахнутая дверь, ведущая в какое-то темное пространство.
Девушка глянула на Дьявола.
– А там что?
– Моя спальня, – просто ответил он. – Разве вы не заглянули туда, когда вскрыли замок?
Щеки ее мгновенно запылали.
– Я не вскрывала…
– Вскрывали. И я не понимаю, где леди приобрела столь исключительный навык, но надеюсь, что однажды вы мне об этом расскажете.
– Может быть, это будет та услуга, которую вы потребуете от меня, когда вручите мне безумно влюбленного супруга?
Уголок его сурового рта дернулся, словно он получал от их разговора искреннее удовольствие.
– Нет, миледи, эту историю вы поведаете мне добровольно.
Его негромкие слова были исполнены уверенности, и Фелисити с благодарностью подумала о тусклом вечернем свете, скрывавшем ее неожиданно покрасневшие щеки. Неловко кашлянув, она посмотрела на дверь его спальни, в которой в этот момент загорелся свет, достаточно яркий, чтобы тени внутри заплясали, но недостаточный для того, чтобы разглядеть что-то в комнате.
Затем вернулись слуги с пустыми ведрами, и Фелисити поняла, чем они там занимались. Прежде, чем они успели выйти и закрыть за собой дверь, Дьявол стащил жилет и начал быстро расстегивать пуговицы на рукавах льняной рубашки.
У нее невольно распахнулся рот, а он повернулся и вошел в спальню, обернувшись в дверях и сказав:
– Что ж, можем прямо сейчас и начать.
Фелисити моргнула и крикнула вслед:
– Начать что?
Молчание. Он что… раздевается? Наконец откуда-то совсем издалека донеслось:
– Разрабатывать план.
– Я… – Фелисити заколебалась. Может, она неверно понимает происходящее? – Прошу прощения, но вы что, собрались принимать ванну?
Он высунул голову в дверь.
– Собственно говоря, да.
Рубашки на нем уже не было. Когда он снова исчез в комнате, во рту у Фелисити пересохло. Она несколько долгих минут смотрела на пустой дверной проем, затем услышала глухие удары сапог об пол, а затем плеск воды – он опустился в ванну.
Стоя в пустой комнате, Фелисити потрясла головой. Что происходит? Но тут он окликнул:
– Леди Фелисити, вы предпочтете кричать из комнаты в комнату? Или просто войдете сюда?
Войти туда?
Она подавила порыв попросить его объяснить подробнее и приняла решение, понимая, что это превращает ее в агнца, идущего на заклание.
– Я вхожу.
Нет, не агнца.
В моль, летящую на огонек.
Глава восьмая
Он ее просто дразнил. Хотел заставить невинную леди Фелисити Фэрклот пожалеть о своем опрометчивом решении явиться в его жилище без приглашения. Понятно же, что она ни под каким видом не войдет в его спальню – тем более когда он принимает ванну.
И вот он лежит в своей медной ванне, по пояс в воде, с самодовольной усмешкой, и поздравляет себя с тем, что сумел преподать хороший урок леди (которая, безусловно, больше никогда не появится на его пороге в Ковент-Гардене без компаньонки – столкнувшись-то с низостью этого района!), как вдруг вышеуказанная леди крикнула из соседней комнаты: «Я вхожу».
Он едва успел принять безразличное выражение лица, как Фелисити Фэрклот со стаканом его виски в руке ввалилась в спальню с таким видом, будто ей тут самое место.
Мало того, он внезапно поймал себя на том, что представляет, как оно могло бы быть, если бы тут и правда было ее законное место. Если бы было совершенно в порядке вещей, что она усаживается на его кровать и смотрит, как он смывает с себя дневную грязь, отмывается перед тем, как присоединиться к ней на этой самой кровати.
Отмывается для нее.
«Черт побери!» Все окончательно пошло наперекосяк.
И нет никакой возможности что-то исправить, ведь он лежит в воде голый, а она полностью одета, сидит, скромно сцепив на коленях руки, и наблюдает за ним с живым интересом.
Следует отметить, что живой интерес проклюнулся не только у нее.
И вряд ли его члену удастся удовлетворить свой интерес. Она не из тех женщин, кого можно поиметь в темном переулке. Она женщина, которую можно только завоевать. Разве она не рассуждала в своей собственной спальне о страсти? Для соблазнения Фелисити Фэрклот, даже если забыть о брате, потребуется куда больше времени, чем одна ночь в его квартире в Ковент-Гардене. Да и в принципе в Ковент-Гардене этого не случится, потому что она больше никогда тут не появится.
Он не привык заботиться о чьей-либо безопасности на территории, принадлежавшей Бесперчаточникам. Однако сейчас, с ней, беспокоился. Слишком беспокоился. Он все еще не выяснил, как ей удалось добраться сюда, ни разу не вляпавшись в неприятности.
Эта мысль скребла и царапала, и он нашел в этом некоторое утешение, позволив ей заглушить свою первую реакцию на вошедшую Фелисити. Это не ему нужно нервничать. Пусть понервничает она.
Он заставил себя откинуться на бортик ванны, взять салфетку и начать мыться.
– Искупавшись, я отвезу вас в Мейфэр.
Ее взгляд метнулся к его руке, лениво поглаживавшей салфеткой грудь. Она сглотнула, и он еще замедлил темп. По ее шее разливался румянец. Она сделала глоток виски, глаза ее расширились и слегка заслезились, в горле заклокотало – надо полагать, она изо всех сил пыталась подавить кашель. Придя в себя, девушка посмотрела ему в глаза и прищурилась.
– Я знаю, что вы делаете.
– И что именно?
– Пытаетесь запугать меня, чтобы я отсюда сбежала. Лучше бы подумали об этом до того, как позвали меня сюда.
– Я вас не звал, – возразил он. – Я оставил вам адрес, чтобы вы при необходимости могли послать мне письмо.
– Зачем? – спросила она.
– Зачем? – Он моргнул.
– Зачем бы мне потребовалось вам писать? – Вопрос слегка выбил его из колеи. Пока он пытался придумать достойный ответ, она продолжила: – Простите, но вы определенно не тот мужчина, к которому я обратилась бы за помощью.
