Это ему не понравилось.
– И что это значит?
– Только то, что мужчина, без приглашения забравшийся в чужую спальню, не тот, кто помогает даме усесться в карету или заполняет пустое место в ее бальной карточке.
– Почему?
Она бросила на него острый взгляд.
– Вы не похожи на любителя танцевать.
– Вы удивитесь тому, каким я могу быть, Фелисити Фэрклот.
Она презрительно усмехнулась:
– В данный момент вы принимаете ванну в моем присутствии.
– Вас никто не заставлял входить.
– Вас никто не заставлял меня звать.
Знай он, насколько она сложная женщина, в жизни бы не придумал такой план.
«Вранье».
Она снова села на высокую кровать, болтая в воздухе обутыми в розовые туфли ногами и упершись руками в стеганое покрывало.
– Можете не беспокоиться, – сказала она. – Вы не первый мужчина, которого я вижу неодетым.
Его брови взлетели вверх. Он мог бы поклясться, что она девственница. Но еще она знает, как вскрыть замок, так что возможно, в леди Фелисити Фэрклот скрывается куда больше того, что он себе навоображал. Возбуждение боролось с чем-то еще – чем-то куда более опасным. И это что-то победило.
– Кого же вы видели еще?
Она отпила еще немного, на этот раз гораздо осторожнее, и спиртное не обожгло горло так сильно. Ну, или она сумела это лучше скрыть.
– Не понимаю, почему это должно вас касаться.
– Если вы хотите, чтобы я превратил вас в пламя, любовь моя, я должен знать, как вы искрились раньше.
– Я вам уже говорила – я никогда раньше не искрилась.
Он ей не поверил. Эта женщина – сплошная искра, готовая вспыхнуть в любую минуту.
– Видите ли, именно поэтому я и согласилась на ваше предложение. Боюсь, что иначе я так и не заискрюсь. Собственно, я уже надежно сижу на дальней полке.
Совершенно не похоже.
– И небеса не благословили меня фарфоровой красотой.
– Ничего непривлекательного в вас нет, – сказал он.
– Прошу вас, сэр, – сухо произнесла она. – Эдак вы забьете мне голову вашими прелестными комплиментами.
Ему очень не нравилось, что эта девушка заставляет его испытывать чувства, которые он не испытывал много лет. Например, досаду.
– Но это правда.
– О! Ну что ж, спасибо.
Он сменил тему, внезапно почувствовав себя настоящим болваном.
– Полагаю, число мужчин, которых вы видели неодетыми, ограничивается вашим отцом в его домашней загородной одежде?
Она улыбнулась.
– Вы демонстрируете свое незнание аристократических привычек, Дьявол. Домашняя загородная одежда моего отца включает в себя обязательные галстук и сюртук, всегда. – Она покачала головой. – Нет. Вообще-то, это был герцог Хейвен.
Он с трудом подавил желание вскочить. Он знал Хейвена. Герцог частенько заходил в «Поющего воробья» – таверну в двух улицах отсюда, владели которой американец и некая легендарная певица. Но Хейвен без ума от своей жены, и это не сплетни – Дьявол сам это видел.
– Это тот самый герцог, который бросил вас ради своей жены?
Она кивнула и сказала:
– Так что та неодетость не считается. Я была одной из его холостячек.
Фелисити произнесла это так, словно это все объясняло.
– Что это значит?
Она наморщила лоб.
– Вы что, не знаете, как Хейвен искал себе новую герцогиню?
– Я знаю, что у Хейвена есть герцогиня. Которую он любит сверх всякой меры.
– Она потребовала развода, – сказала Фелисити. – Вы что, газет не читаете?
– Не могу выразить, как мало меня интересуют брачные раздоры аристократии.
Она застыла, услышав это.
– Вы говорите серьезно?
– А почему нет?
– Вам в самом деле все равно, что произошло? Это было во всех колонках светских сплетен. На какое-то время я стала знаменитостью.
– Я не читаю светские сплетни.
Одна темная бровь приподнялась.
– Да, я не могу представить вас за чтением таких газет, учитывая, до чего вы деловой и важный человек.
У Дьявола возникло отчетливое впечатление, что она его дразнит.
– Мои интересы распространяются исключительно на важные для меня вещи, Фелисити Фэрклот, и ни дюймом дальше.
Наконец она снова бросила на него острый взгляд.
– Прошлым летом герцогиня Хейвен потребовала развода. Началось состязание за то, кто станет следующей герцогиней. Все это, конечно, было очень глупо, потому что Хейвен и в самом деле любит ее сверх всякой меры. О чем он мне и сообщил. Одетый на тот момент в халат – и больше ни во что.
– Он не мог одеться перед тем, как сказать вам это?
Она улыбнулась, мягко и романтично.
– Я не позволю вам превратить это в смехотворную нелепость. В жизни не видела никого, настолько верно погибающего от любви.
Дьявол прищурился.
– И таким образом, мы добрались до сути всех невозможных вещей, которых вы желаете.
Она молчала, на ее лице отражались мириады эмоций.
Смущение. Вина. Печаль.
– А вы ничего такого не хотите?
– Я уже говорил вам, миледи, страсть – опасная игра. – Он помолчал. – Итак, Хейвен остался со своей герцогиней, а что случилось со всеми вами?
– Одна выбыла в середине состязания, вышла замуж за другого. Еще одна стала компаньонкой пожилой тетушки и сейчас живет на континенте, ищет себе мужа. А две последние – леди Лилит и я – остались незамужними. Начать с того, что мы сразу не были алмазами чистой воды.
– Нет?
Она покачала головой.
– Мы не были алмазами даже второй воды. А теперь отчаянное желание наших матерей выдать нас замуж превратилось в нечто вроде расплывчатой черной метки.
– Насколько расплывчатой?
– Такой, что превращает нас в расплывчато обесчещенных. – Еще глоток. – Не то чтобы я и до этого не была расплывчато обесчещенной.
Дьявол всегда считал, что женщина может быть либо полностью обесчещенной, либо вовсе нет. А Фелисити обесчещенной не выглядит.
«Она выглядит безупречной».
– Поэтому эти ваши неудачники не обращают на вас внимания без явной на то причины? – спросил он. – Потому что произошедшее с вами такой причиной кажется. Совершенно идиотской, но как раз такой, за которую аристократия радостно схватится, лишь бы не начали высмеивать их.
