И даже сейчас, на улицах, полных теней, среди возвышающихся вокруг нее плотно стоящих домов Фелисити чувствовала себя… освобожденной. Это место, находящееся далеко от Мейфэра, от его суждений и едких замечаний… оно ей нравилось. Нравилось, что начался дождь. Что он скоро смоет всю грязь. И освободит ее.
– Поможите девушке, миледи.
Вопрос прозвучал так близко, что Фелисити испуганно подскочила и круто повернулась. Позади нее стояла молодая женщина, уже промокшая под недавно начавшимся дождем (дивная лондонская морось, проникающая в одежду и под кожу), в рваном платье, с жидкими, распущенными по плечам волосами. Она протянула руку ладонью кверху.
– Я… прошу прощения?
Женщина показала на свою раскрытую ладонь.
– Шиллинг есть? Поесть бы чего.
– О! – Фелисити посмотрела на женщину, затем на ее ладонь. – Да, конечно.
Она сунула руку в карман юбки, где обычно лежал маленький кошелек с монетами.
Маленький кошелек с монетами там больше не лежал.
– О, – снова сказала она. – Кажется, у меня нет… – Она замолчала. – Мой кошелек…
Губы женщины досадливо искривились.
– А-а, видать, мазурики с ножичками уже до тебя добрались.
Фелисити моргнула.
– До меня добрались?
– Ну да. Такая богатая леди. Щипачи отыскали тебя сразу, как только ты вошла в Гарден.
Фелисити пощупала дыру, оставшуюся в юбке. Кошелек исчез. И все ее деньги. Как она теперь доберется до дома? Сердце бешено заколотилось.
Женщина нахмурилась.
– Да тут вокруг одно ворье.
– Что ж, – сказала Фелисити. – Похоже, воровать у меня больше нечего.
Девушка показала на ее ноги.
– Туфельки очень даже ничего. – Потом на лиф платья. – И эти ленточки, и кружавчики у тебя на шее. – Взгляд переместился на волосы Фелисити. – И вот эти штучки в волосах. Всем нравятся штучки для волос.
Фелисити поднесла руку к волосам.
– Мои шпильки?
– Ага.
– Хотите одну?
Глаза девушки заблестели, словно ей предлагали драгоценности.
– Ага.
Фелисити нащупала шпильку, вытащила ее и протянула девушке, ловко схватившей ее.
– А мне дадите, леди?
– И мне?
Фелисити резко повернулась и обнаружила за спиной еще двух девиц, одну постарше, а вторую лет восьми-десяти, не больше. Она не услышала, как они подошли.
– О, – снова сказала Фелисити и опять поднесла руку к волосам. – Да. Конечно.
– А че нащот меня, девка? – Она обернулась и увидела мужчину, тощего, как жердь, с хищной беззубой ухмылкой, от которой по коже у нее поползли мурашки. – Двя меня че есть?
– Я… – Она поколебалась. – Ничего.
Другой блеск в других глазах. Куда более опасный.
– Увевена?
Фелисити попятилась к женщинам.
– Кто-то забрал мой кошелек.
– Ну и че? Ты можешь запватить по-двугому. Не такая уж ты квасотка, но сойдешь.
Ее волосы тронула чья-то рука с жадными пальцами.
– Дай мне еще одну?
Фелисити отвела чужую руку.
– Они мне нужны.
– Но у тебя же дома есть еще, да? – захныкала девочка.
– Я… да, наверное. – Она вытащила из волос еще одну шпильку и протянула девочке.
– Пасиба, – сказала та и даже сделала книксен, а потом воткнула шпильку в свою спутавшуюся гриву.
– Иди давай отсюда, – велел ей мужчина. – Щас мой чевёд вазбиваться с веди.
«Не уходите, – подумала Фелисити. – Пожалуйста!»
Она посмотрела на темную улицу в сторону конторы Дьявола. Он же наверняка уже понял, что она сбежала, верно? Пойдет ли он за ней?
– Че, Регги, думаешь, леди тебя захочет? Да она не притронется к твоей паршивой штуке даже за королевское богатство!
Омерзительная ухмылка Регги исчезла, сменившись угрожающей гримасой.
– Ты навываешься на тычок в мовду, девка.
Он шагнул в сторону девушки, но та торопливо скрылась в тени. Довольный тем, что продемонстрировал свою жалкую силу, он снова повернулся к Фелисити и подошел ближе. Она попятилась и уперлась спиной в стену. Он потянулся к ее волосам, теперь распущенным и упавшим ей на плечи.
– Квасивенькие вовосы. – Он легко потрогал их, и Фелисити вздрогнула. – Пвямо шевк.
Она по стеночке скользнула вбок, чувствуя, как внутри бушуют сожаление и страх.
– С-спасибо.
– Эй, эй, веди! – Он сжал ладонь, которой ухватил прядь ее волос, и сильно дернул. Фелисити ахнула от боли. – Иди сюда!
– Отпустите меня! – закричала Фелисити, повернувшись. Ею двигали потрясение и страх. Она стиснула кулаки и начала отчаянно размахивать руками, зацепив костлявую щеку.
– Ты об этом пожавеешь, вот увидишь. – Он еще сильнее дернул ее за волосы, оттягивая голову назад. Она громко вскрикнула.
Послышались звуки глухих ударов, едва различимые на фоне бешеного стука ее сердца.
– Чевт, – сказал мужчина, державший ее за волосы, и отпустил их так поспешно, словно они обжигали.
– О… Регги, – захихикала первая женщина. – Вот теперь нарвался ты… – Она понизила голос до драматического шепота и отступила глубже в темноту. – Тебя нашел Дьявол.
В первое мгновение Фелисити не поняла, слишком сбитая с толку страхом, смятением и огромным облегчением от того, что Регги ее отпустил. Она метнулась в сторону, прочь от этих людей, на звук приближающихся шагов.
– Только глянь на нее, спешит к нему, – протянула женщина. – Ты тронул леди Бесперчаточника.
– Я не знал! – завопил Регги; его наглая бравада давно улетучилась.
А затем он оказался рядом – мужчина, которого они называли Дьяволом, одетый в то, что Фелисити видела на нем несколько минут назад; она отчетливо слышала, как блестящие черные брюки скользили тогда по его коже. Черная льняная рубашка. Жилет. Но сейчас на нем были и сапоги.
Он нес в руке, голой, без перчатки, ту самую трость. Кольца и серебряный лев-набалдашник посверкивали в лунном свете, как порочное обещание. «Это оружие», – заверил он Фелисити в ту ночь, когда они впервые встретились. И теперь она в этом не сомневалась.
Фелисити испустила вздох облегчения.
– Слава богу.
Не взглянув на нее, он уставился на Регги, угрожающе покручивая трость.
– Богу тут места нет. Верно, Регги?
Регги ничего не ответил.
Трость вращалась, и Фелисити не могла отвести глаз от лица, холодные, жесткие углы которого превратились в камень, а ужасный шрам казался в темноте ярко-белым.
