И он пылал.
Он хотел только одного – уложить ее на эту глыбу льда и поклоняться ей руками, ртом и членом до тех пор, пока она не узнает тысячу способов, которыми он может подарить ей наслаждение. Она ему позволит. Она уже сейчас растворилась в наслаждении, подаваясь ему навстречу и умоляя дать ей больше.
– Пожалуйста, – выдыхала она.
«Не сегодня».
При этой мысли он замер, оторвал губы от ее груди, и рука у нее на бедре застыла, не поднырнув под нижнее белье.
«Пока еще нет. Объявление о браке еще не опубликовано».
Эта мысль поднялась из глубины, из той части души, где он планировал месть своему брату. Из той части души, которой он особенно сильно ненавидел брата вот уже двадцать лет. Из той части, которой гораздо дольше ненавидел отца.
Ненависти нет места рядом с Фелисити Фэрклот.
Но будет. Наступит время, когда она возненавидит его.
Сильный грохот в стальную дверь словно подкрепил его мысли. Оба они повернулись к двери. Она была не заперта, но Уит и Ник знали, что без приглашения сюда лучше не соваться. Если уж на то пошло, еще они знали, что лучше и не барабанить, если чего-нибудь не случилось.
Дьявол резко отпрянул от Фелисити, она выпустила его волосы, поправила юбки, прикрыв ноги, и отодвинулась назад, создав между ними дистанцию. Их тяжелое дыхание эхом разлеталось по огромному помещению.
Она потянулась к нему.
Он покачал головой, как-то сумев обрести силу воли и отказать ей.
– Нет, – шепнул он. – Сегодня больше ничего не будет, леди Пламя.
– Но… – Он услышал в ее голосе досаду и разочарование – то же самое разочарование, что испытывал и он сам. Она хотела его. Хотела всего, до конца. Но, хвала Господу, Фелисити Фэрклот не знала, как об этом попросить, поэтому ограничилась одним словом: – Пожалуйста.
Иисусе, как он хотел дать ей это!
Не сегодня. Слишком рано.
Он никогда не должен ей это давать.
Снова стук. Настойчивый, какой нельзя игнорировать.
Он поправил ее лиф и поплотнее закутал ее в пальто. Фелисити задрожала, холод наконец-то добрался до нее.
– Идем, – сказал Дьявол, и она послушалась, зашагав следом за ним мимо льда к стальной двери.
За дверью стояла Ник.
– Лондон второй. Опять.
Дьявол выругался.
– Сколько прошло времени, час?
– Вполне достаточно, чтобы выехать из трущоб, – ответила она. – Они нас поджидали. Остановили как раз перед тем, как пересечь Лонг-акр. Направлялись в Мейфэр.
Они уже вышли наружу, и стальная дверь захлопнулась за ними, оставшись, впрочем, незапертой. Они шагали по длинному темному коридору в сторону люка, ведущему на склад.
– Что случилось? – спросила Фелисити, державшаяся у его локтя. – Это что, люди Короны?
Дьявол взглянул на нее, наполовину радуясь, что она знает правду, и наполовину раздражаясь, что она эту правду знает.
– Зачем людям Короны нужен лед? – Затем, не раздумывая, снова обратился к Ник. – А парни?
– Дайнука вернулся. – Это был один из сопровождающих. – Он в них стрелял. Думает, зацепил одного. Найла и Хеймиша подстрелили.
– Проклятье, мы же сменили маршрут! – Это было третье нападение на один и тот же фургон за последние два месяца.
Фелисити громко ахнула, заглушив поток его ругательств.
– Кто застрелил?
Ник посмотрела на нее.
– Мы не знаем.
Если бы они знали, Дьявол бы уже разобрался с ними. Он снова выругался, когда Ник подошла к лестнице и начала карабкаться вверх. Найл был одним из их лучших кучеров; этот шотландец прибился к ним еще мальчишкой. Хеймиш был его братом – он едва вышел из детского возраста, у него еще даже борода не выросла.
– Живы? – заорал Дьявол на Ник, повернувшуюся, чтобы помочь Фелисити выбраться из люка.
Норвежка посмотрела на него сверху вниз.
– Мы не знаем.
Он опять выругался, передавая им фонарь. Фелисити наклонилась, чтобы взять его, словно делала это уже сотню раз.
– Дьявол, – негромко произнесла она, и он с отвращением отметил нотку жалости в ее голосе, как будто она понимала, какая буря бушует сейчас в его душе. Это его парни. Каждый из них, все до единого – его мальчики, и он должен был их уберечь.
А сегодня ночью троим из них грозила опасность.
Он отвернулся от девушки, уставившись в ледовое хранилище.
Ошибка.
Теперь, когда он передал фонарь наверх, вокруг царила тьма, и ее близость, то, как она заползала в уголки его сознания, было для него чересчур. Он начал быстро подниматься вверх, стремясь убежать от нее. Да только ему это никогда не удавалось. Он жил во тьме.
Но там, на поверхности, была Фелисити, свет, и надежда, и все то, чего он никогда не имел. Все, что ему когда-то обещали. Все, что, как он когда-то воображал, могло принадлежать ему, словно упакованное в блестящий, красивый сверток.
И тревога в ее глазах едва не заставила его потерять самообладание.
Он рявкнул, приказывая Ник закрыть люк в ледовое хранилище.
О чем он только думал?
Что он делал?
Ей тут не место – ни на этом складе, ни в его жизни. Он тряхнул головой и зашагал через склад, к двери, в которую она не должна была входить, где, как часовой, стоял Уит, чьи темные глаза видели все; он смотрел куда-то в район бедра Дьявола. Рука Дьявола дернулась под пристальным взглядом брата, и только тут он сообразил, что держит за руку Фелисити.
Он даже не заметил этого.
Дьявол выпустил ее руку, подхватил брошенную ему Уитом трость-клинок, быстро шагнул за порог и громко позвал Джона. Тот спрыгнул с крыши, держа в руках ружье. Не останавливаясь, Дьявол махнул рукой назад, на Фелисити, и приказал:
– Отвези ее домой.
Фелисити так шумно втянула в себя воздух, что во внутреннем дворе склада это прозвучало словно выстрел.
– Нет!
Дьявол даже не взглянул на нее.
Джон кивнул.
– Есть, сэр.
– Погодите! – Она бегом бросилась за Дьяволом. – Что случилось? Куда вы идете? Позвольте и мне, я могу помочь!
Она должна уйти. С каждой лишней минутой она подвергается все большей опасности. С каждой лишней минутой она становится все более опасной для него. Что, если бы она сюда не заявилась? Он мог бы решить сам повести фургон, и тогда Найл не словил бы ту пулю.
Он поймал взгляд Уита – спокойный, собранный, никого не обвиняющий, но Дьявол все равно чувствовал, что его судят.
