В точности, как герцог Марвик считает недостаточно важным рассказать ей, почему он вообще решил на ней жениться.
Еще одна запертая дверь.
Но на этот раз она ее отопрет.
Фелисити вздохнула.
– Полагаю, я должна пойти поздороваться с ним.
Она вышла из комнаты, не обращая внимания на бессвязное шипение матери за спиной, и через несколько секунд уже стояла перед закрытой дверью в кабинет отца.
Девушка решительно постучалась и уже поворачивала дверную ручку, когда отец рявкнул:
– Войдите!
Когда она вошла в кабинет, ее брат вскочил на ноги. Отец остался сидеть за столом, но Фелисити потребовалось несколько секунд, чтобы найти взглядом герцога Марвика, стоявшего у французского окна в дальнем конце кабинета.
– Фелисити… – начал Артур.
– Нет! Нет! Это случайность! – пропела из коридора мать, а все три таксы начали царапаться в дверь. – Случайность! – Она распахнула дверь и небрежно взмахнула рукой. – Фелисити просто не знала, что здесь идет мужской разговор, ваша светлость.
Услышав это, герцог повернулся и посмотрел в глаза Фелисити.
– А что, по-вашему, тут происходило?
А его нельзя назвать обычным, этого человека. Он не казался опасным, но все же был весьма… незаурядным.
– По-моему, вы обсуждали тут наш брак и то, как он соотносится с финансовым положением моего брата и отца.
Он коротко кивнул.
– Действительно, именно это мы и обсуждали.
Он что, приглашает ее принять участие? А важно ли это?
– В таком случае, я уверена, что вы будете не против, если я к вам присоединюсь.
Мать чуть удар не хватил.
– Ты не можешь этого сделать! Такой разговор не для женщин!
– Девочка, – предостерегающе произнес отец со своего места за столом.
Не отводя глаз от герцога, Фелисити сказала:
– Я все же думаю, он должен быть для женщин, поскольку основная цель этого разговора – установить цену на одну из них, разве нет?
– Смотри мне, Фелисити, – предупредил отец, и ей вдруг пришло в голову, что прежде это холодное, бесстрастное предупреждение ее бы остановило. Она все бы сделала, чтобы соблюсти приличия. Чтобы не утратить ярлык хорошей, послушной дочери человека, который никогда не обращал на нее особого внимания. Даже когда она оказалась его единственной надеждой на спасение.
Но внезапно она поняла, что в данную минуту приличия ее мало волнуют. Более того, она больше не собирается позволять родным принимать решения о ее будущем. Только не сейчас, когда она стала их единственным козырем.
Однако герцог избавил ее от необходимости говорить все это вслух. Он произнес:
– Разумеется, вы можете остаться. – И таким образом принял решение за всех.
Он снова отвернулся к окну, а Фелисити заметила, что его волосы сияют золотом, словно у него тут имеется личный источник света.
Вероятно, любая другая женщина сочла бы его необыкновенно красивым. Чуть раньше и она так думала, верно? Разве не было такого времени, когда она объявляла его самым красивым мужчиной из всех, когда-либо ею виденных? Конечно, это было враньем. Сказанным другому, куда более красивому мужчине.
Мужчине, который не должен быть таким красивым, но на самом деле он невозможный красавчик, и ей хочется шипеть и фыркать, так он ее раздражает.
– На чем вы остановились?
– Обсуждали условия нашего брака.
Она кивнула.
– Без меня.
– Фелисити… – воскликнула ее мать и повернулась к герцогу. – Ваша светлость, простите ее. Мы воспитывали ее по-другому, не учили лезть не в свое дело.
– Только потому, что предпочитали не рассказывать мне ничего о ваших планах на мое будущее, – сказала Фелисити.
– Мы не хотели тебя волновать, – отозвался Артур.
Она посмотрела на брата.
– Сказать тебе, что меня волнует? – Он не ответил, но она заметила виноватое выражение, промелькнувшее на его лице. Отлично. – То, что даже после всего случившегося вы по-прежнему не можете посмотреть дальше ваших собственных забот.
– Да черт побери, девчонка! Так оно всегда и делается! – вмешался отец. – Женщинам нравится думать, что брак – это про любовь. Так вот нет. Это бизнес. И мы обсуждаем деловые вопросы.
Она посмотрела на отца, затем снова на Артура.
– В таком случае вы наверняка поймете: меня волнует, что вы без моего согласия решили, будто я товар на продажу.
– Можно предположить, что вы согласны, поскольку вы сообщили половине Лондона, что мы собираемся пожениться, – заметил герцог… нельзя сказать, что он ошибся.
Она направилась через всю комнату в его сторону.
– Тем не менее, ваша светлость наверняка поймет, что у меня имеются законные интересы в условиях, на которые вы согласились?
Ее жених с видом еще более спокойным, чем раньше, смотрел на далекую живую изгородь.
– Я, безусловно, понимаю, поскольку это скорее условия, на которые согласились вы.
Фелисити заколебалась. Возможно ли, что этот человек на ее стороне?
Очень трудно понять, что он из себя представляет, он абсолютно непроницаем.
– Конечно. Я забыла, что мой отец и брат разговаривали с вами от моего имени и высказывали мое мнение.
– Фелисити… – начал Артур.
Но герцог его перебил.
– Я не уверен, что хоть кто-нибудь в этом мире может высказать ваше мнение.
– Это оскорбление? – осведомилась она.
– Собственно говоря, нет.
Странный человек.
– Ну и? На что я согласилась?
– Оглашение состоится немедленно, и мы поженимся через три-четыре недели. После венчания вы согласились жить в Лондоне, в доме по вашему выбору.
– У вас в Лондоне не один дом?
– Один, но я очень богат, и вы можете купить другой, если найдете что-то по вашим предпочтениям.
Она кивнула.
– И вам все равно, где я буду жить?
– Поскольку мы там жить не будем, мне все равно.
Это ее удивило. Она взглянула на отца, раздраженно выпятившего подбородок, на мать, слегка приоткрывшую от изумления рот, на Артура, чей взгляд был прикован к ковру, и снова обратила все свое внимание на герцога.
– Имеется в виду, что это вы не будете здесь жить.
Он согласно склонил голову и снова уставился на сад за окном.
Фелисити некоторое время молча смотрела на него.
