– Значит, если я сижу тут…
Она, как по команде, снова опустилась на свое место на противоположном конце скамьи и уставилась себе на колени. А затем заговорила, словно прямо ему на ухо, словно сидела рядом. Словно прикасалась к нему.
– Никто никогда не узнает, что мы значим друг для друга.
Дьявола мало что могло удивить, но скамья его удивила. А может быть, слова Фелисити. Может быть, мысль, что ее слова могут иметь какой-то реальный вес – что они с этой девушкой могут кем-то быть друг для друга.
Он мгновенно взглянул на нее, но она упорно смотрела на пяльцы с вышиванием.
– Никто никогда не узнает, что мы разговаривали друг с другом, – сказал он.
Она покачала головой.
– Идеальное место для шпионских встреч.
Тут его губы слегка дернулись.
– Вы заметили, сколько тайных визитов происходит в вашем саду?
Она улыбнулась гораздо охотнее.
– В последнее время отмечен всплеск использования розовых шпалер под моим окном. – Посмотрела на него и прошептала: – Нужно быть готовой ко всему.
Его заворожил ее вид – абсолютно прямая спина, то, как вздымается и опускается при дыхании грудь, нежность подбородка, пышность тела. Перед ним сидела Далила Рубенса, вызывая в нем желание стать Самсоном, упасть к ее ногам, закутаться в ее обласканные солнцем юбки.
Желание отдать ей все, даже собственную власть.
– Вы знаете историю Януса?
Она склонила голову набок.
– Римского бога?
Он снова откинулся на спинку скамьи, вытянул перед собой ноги.
– Бога дверей и замков.
– У них есть бог?
– Вообще-то, еще и богиня.
– Расскажите.
Шепот ее был полон предвкушения. Дьявол повернулся и посмотрел на нее, в ее теплые карие глаза. И не смог сдержать улыбку.
– Я столько раз пытался соблазнить вас, Фелисити Фэрклот, а оказывается, все, что нужно было сделать – рассказать вам про бога замков.
– Вы и без этого прекрасно справлялись, соблазняя меня, но я все равно с удовольствием послушаю.
От такой честности сердце Дьявола заколотилось, и он с большим трудом остался сидеть на своем месте.
– У него было два лица. Одно всегда видело будущее, а второе – прошлое. В мире не осталось ни единой тайны, которую можно было от него скрыть, потому что он знал все изнутри и снаружи. Начало и конец. Всеведение сделало Януса самым могущественным из богов, соперником самому Юпитеру.
Фелисити всем телом подалась к нему, и его взгляд скользнул туда, где в шелковом вырезе платья виднелась ее кожа, вся в веснушках от солнца. Тело ее изогнулось, и лиф плотно натянулся, а Дьявол все-таки был просто мужчиной. Его взгляд задержался на ее грудях, рвущихся на свободу. Выглядело это прекрасно, но все же не могло сравниться с выражением ее глаз, когда она повторила свою просьбу:
– Рассказывайте же!
Он почувствовал себя королем. Ему захотелось рассказывать ей истории всю оставшуюся жизнь, развлекать ее, быть рядом и говорить то, что заворожит ее… истории, что доберутся до самой сути того, что из себя представляет его прекрасная взломщица.
Нет, не его.
Он отогнал непрошеную мысль и продолжил:
– Но, понимаете ли, видеть будущее и прошлое – это не только дар, но и проклятие, и на каждое прекрасное начало приходится мучительный конец. Это и погубило Януса, потому что он мог видеть смерть в жизни и трагедию в любви.
– Как ужасно, – прошептала Фелисити ему прямо в ухо из своего далека.
– Он не спал. Не ел. Ни в чем и ни в ком не находил удовольствия, ибо проводил все свое время, охраняя прошлое, ограждая неминуемое будущее. Остальные боги соперничали и сражались за то, чтобы стать такими же могущественными, как другие, но с Янусом никто не воевал… они видели, как он страдает, и держались от его страданий как можно дальше.
Фелисити еще немного подалась к нему, еще сильнее натянув платье, и выглядела теперь еще соблазнительнее – как будущее, которое можно увидеть и от которого не оградишься.
– Думаю, его нельзя назвать веселым божеством.
Дьявол коротко хохотнул.
– Нет, нельзя. – Она широко распахнула глаза и села прямо. – Что такое?
– Ничего, просто вы так редко смеетесь. – Она помолчала. – И мне это нравится.
Его щеки опалило жаром, как будто он чертов мальчишка. Дьявол откашлялся.
– Ну так вот. Янус видел будущее и знал, что оно несет только трагедии. Однако одну вещь он видеть не мог. И предсказать тоже.
Ее карие глаза засверкали.
– Женщину!
– Почему вы так решили?
Она махнула рукой.
– Если речь идет о непредсказуемом, это обязательно женщина. Мы переменчивы, как погода, разве вы не знали? В отличие от мужчин, которые всегда действуют, руководствуясь логикой. – Она сухо хмыкнула.
Дьявол согласно наклонил голову.
– Это была женщина.
– А. Вот видите?
– Вы хотите, чтобы я досказал вам историю, или нет?
Она откинулась на спинку скамьи, подперла ладонью щеку.
– Да, пожалуйста.
– Ее звали Кардея. И он не заметил, как она подошла, просто однажды она оказалась рядом с ним, и он увидел ее в ярких живых красках. И она была величайшей красавицей из всех, кого он когда-либо знал.
– Разве они не всегда величайшие красавицы, эти непредсказуемые женщины?
– Вы думаете, что вы такая умная, Фелисити Фэрклот?
Она усмехнулась.
– А разве нет?
– Не в этом случае, потому что, видите ли, больше никто не мог разглядеть ее красоту. Остальным богам она казалась невзрачной и неинтересной. Это с ней сотворили еще до ее рождения, в наказание ее матери, которая позволила себе перечить Юноне. В наказание ее дочь сделали посредственностью.
– Что ж, это я, безусловно, могу понять, – очень тихо произнесла Фелисити, и Дьяволу пришло в голову, что это говорилось не для него. Он бы и не услышал, если бы не скамья.
– Но невзрачной она не была. И неинтересной тоже. Она была красива сверх всякой меры, и Янус мог это видеть. Он видел и ее начало, и ее конец. И в ней он увидел нечто, чего никогда не позволял себе увидеть.
Пухлые губы девушки приоткрылись, она негромко втянула в себя воздух. Он ее поймал!
– И что он увидел?
– Настоящее. – Он бы остался тут, на этой скамье, навечно, плененный ее жадным вниманием. – Оно его никогда раньше не интересовало. Только когда появилась она.
