Дюбос и Клэй сцепили руки, устроив для Пита носилки, и вышли на тропу. Боль была мучительной, пронзала ногу от пальцев до бедра. От нее мутилось сознание, и Пит едва не впадал в забытье. После короткого подъема отряд остановился, и Дюбос сделал Питу укол морфия. Партизаны из двух бамбуковых шестов и одеял соорудили носилки. Пока они возились, остальные смотрели на реку – не выплывет ли Ренальдо, но он так и не появился.
Два дня майор Бэннинг корчился от мучений, но не пожаловался ни словом. Морфий до конца не снимал боль. Весть о его травме долетела до Грейнджера, и когда отряд начал штурм последнего участка склона, к ним спустился врач с новыми наркотиками и настоящими походными носилками. Дальше героя понесли в лагерь подоспевшие партизаны. Встреча получилась бурной. Грейнджер всех обнимал и обещал медали.
Врач поместил ногу Пита в лубок и объявил, что его военная служба прервана на несколько месяцев. Бедренная кость сломана по крайней мере в двух местах. Большая берцовая тоже. Коленная чашечка раздроблена. Чтобы привести все в порядок, нужна операция, но в условиях лагеря она невозможна. Питу запретили две недели спускаться с кровати. Оставалось одно развлечение – разговаривать с Клэем.
Бэннинг заскучал и начал слезать с кровати, как только Клэй раздобыл ему костыли. Врач настаивал, чтобы он не двигался, но Пит, воспользовавшись своим положением старшего по званию, послал его к черту. Каждый день тащился под навес к Грейнджеру и стал уже ему надоедать. Начал давать генералу советы по всем проблемам партизанской войны. И чтобы его утихомирить, тот доставал доску для игры в криббидж. Пит обыгрывал Грейнджера почти каждый день и требовал платы в американских долларах, но генерал мог предложить лишь долговые расписки.
Шли недели, Пит помогал ему планировать рейды. Наблюдал, как уходившие на задания партизаны чистят оружие и собирают вещмешки. Клэя произвели в лейтенанты и дали в подчинение людей.
Сырым туманным утром в начале июня к Грейнджеру прибежал посыльный и сообщил, что во время сна Дюбос попал в окружение. Филиппинца убили, а Дюбоса и двух других американцев взяли в плен до того, как они успели застрелиться. Их жестоко избили и увели.
Пит ушел в свою хижину, сел на кровать и заплакал.
К лету 1944 года американцы приблизились к Филиппинам на триста миль и могли посылать «Б-29» бомбить японцев. Поднимающиеся с авианосцев американские самолеты уничтожали японские аэродромы.
Партизаны смотрели на небо с мрачным удовлетворением. Вторжение американцев на Филиппины неотвратимо надвигалось, Макартур требовал все больше разведданных из джунглей. Японцы наращивали силы и создавали по западному побережью Лусона укрепления. Ситуация, по крайней мере для партизан, стала опасной, как никогда. Теперь им требовалось не только продолжать рейды и устраивать засады, но наблюдать за передвижением войск противника и докладывать об их численности.
Грейнджер наконец раздобыл хоть как-то действующий радиопередатчик и время от времени связывался с американскими штабами. Его закидывали приказами следить за дислокацией японцев и ежедневно докладывать. Поставляемая силами сопротивления западного Лусона разведывательная информация стала решающей для осуществления американского вторжения. Грейнджеру пришлось разделить своих людей на еще более мелкие группы и посылать за необходимыми сведениями.
Отряд Пита сократился до него самого, Клэя, Камачо, троих филиппинцев и троих посыльных. Кости срослись, нога как-то могла служить, однако каждый шаг доставлял боль. В лагере он хромал, опираясь на палку, но когда приходилось отправляться на задание, вел людей по тропам, стиснув зубы, только с легкой тростью и с помощью морфия. Они брали меньше вещей и шли быстрее, много дней проводили в дозоре, часто голодали и обходились без самого необходимого.
Лусон укрепляли пехотные дивизии противника, и японцы были повсюду. Засад уже не устраивали – стрельба привлекла бы врага, а справиться с большими силами японцев маленькие отряды не могли.
20 октября 1944 года Шестая американская армия высадилась на остров Лейте к востоку от Лусона. При поддержке флота и авиации она преодолела сопротивление японцев и продолжала развивать наступление на запад. 9 января 1945 года шестая армия высадилась на побережье Лусона и, наголову разбив японские части, стала быстро продвигаться в глубь территории. Грейнджер опять изменил тактику и увеличил численность своих отрядов. Им снова позволили устраивать засады на отходящие подразделения японцев и нападать на колонны.
16 января, совершив набег на небольшой снабженческий лагерь противника, отряд Пита внезапно очутился в окружении японского батальона. По ним открыли огонь с трех сторон, а путей для отхода не было. Японцы, хотя и были измотаны, однако имели большое преимущество в численности и вооружении. Пит приказал укрыться за скалами и, отстреливаясь, спасать свои жизни. Их стали забрасывать минами. Рядом с Камачо упала ручная граната, убив его на месте. За спиной Пита разорвался снаряд, и осколок задел правую здоровую ногу. Вскрикнув, он упал и выронил винтовку. Его подхватил Клэй, положил на плечо и скрылся с ним в чаще. Остальные их прикрывали, а затем отошли сами. В этом месте была лишь одна тропа, и куда она вела, никто не знал, но они упорно карабкались вверх. Японцы, отступая, сами выбились из сил и преследовать не стали. Перестрелка прекратилась.
Из раны на ноге Пита текла кровь и вскоре измазала всего Клэя. Но тот не останавливался. Они спустились к ручью, осторожно перешли его и, углубившись в чащу, остановились. Клэй разорвал рубашку и крепко перевязал товарищу ногу. Они выкурили по сигарете и подсчитали потери. Погибли четверо, включая Камачо. Пит оплачет их позже. Он похлопал по своему «кольту» сорок пятого калибра и напомнил Клэю, что их не должны взять живыми. Тот пообещал, что вообще не возьмут. Весь день партизаны по очереди несли Пита, который настаивал, что пойдет сам, если ему будут помогать. С наступлением темноты отряд устроился на ночлег у деревни, которую раньше никогда не видели. Местный парень указывал то одно, то другое направление. Пит знал, что они далеко от лагеря Грейнджера, однако парень уверял, что американцы рядом. Настоящие солдаты, не партизаны.
На рассвете они двинулись дальше и вскоре выбрались на дорогу. Спрятались за деревьями и наблюдали, пока не услышали рокот моторов грузовиков. А затем увидели их – прекрасные грузовики, с американскими солдатами в кузовах. Разглядев звезднополосатый флаг на антенне первого в колонне джипа, Пит чуть не расплакался. Он без посторонней помощи вышел в своей рваной окровавленной робе на середину шоссе и встал перед джипом. Машина остановилась, из нее выпрыгнул полковник и бросился к нему. Пит отдал честь и представился:
– Лейтенант Пит Бэннинг двадцать шестого кавалерийского полка, выпуск Уэст-Пойнта 1925 года.
Полковник окинул его взглядом и оценил разношерстную команду. В чем попало, некоторые ранены, вооружены чем придется, в основном, японским.
Полковник не стал отдавать честь. Подошел и заключил Пита в медвежьи объятия.
Остатки его отряда препроводили в порт Дасол, где продолжала высадку шестая аримия. Десятки каботажных судов перевозили солдат на берег. Операцию прикрывали дежурившие у побережья канонерские лодки. В порту царил хаос, но это была приятная, милая душе неразбериха.
