Они убеждали себя, что не хотят этого знать. Только бы избавиться от кошмара и продолжать жить где-нибудь подальше отсюда.
Джоэл в третий раз позвонил директору Уитфилда и попросил разрешения повидаться с матерью. Тот пообещал проконсультироваться с врачами и перезвонил на следующий день, сообщив, что это невозможно. Третий отказ по той же причине – Лиза не в состоянии принимать посетителей. И никаких подробностей. Бэннинги заподозрили, что Лиза каким-то образом узнала о смерти мужа и еще глубже провалилась в темную бездну.
Перед смертью Пит ничего не предпринял, чтобы назначить жене нового опекуна. Джоэл повидался с Уилбэнксом и настаивал, чтобы тот попросил судью назначить либо его, либо Стеллу, но адвокат хотел, чтобы до этого прошло некоторое время.
Джоэл разозлился и пригрозил, что наймет другого адвоката. Под давлением обстоятельств он становился красноречив и мог аргументировать. Это настолько поразило Уилбэнкса, что он сказал брату, – мол, что у парня есть перспективы в суде. После двух дней споров Уилбэнкс нехотя согласился и отправился с Джоэлом через улицу к судье Эбботу Рамболду. Тот уже много лет выполнял все, о чем его просил Джон Уилбэнкс, и через час Джоэл был назначен новым опекуном матери. Получив копию постановления суда, он немедленно позвонил в Уитфилд.
7 августа, через четыре недели после смерти отца, Джоэл и Стелла поехали на юг, чтобы впервые за год повидаться с матерью. Флорри не горела желанием сопровождать их, и Джоэл в качестве нового мужчины в доме предложил ей подождать до следующей поездки. Флорри это устраивало.
У ворот их ждал тот же охранник с блокнотом, что в прошлый раз, но теперь бумажная процедура была не столь утомительной. Вооруженный постановлением суда, Джоэл сразу проехал к зданию под номером 41, где немедленно проследовал к доктору Хилсебеку. Накануне они говорили по телефону, и все было улажено. Врач, казалось, был рад перемене. Ознакомившись с выданным Рамболдом постановлением, он спросил, чем может помочь.
– Мы хотим знать, что не так с нашей матерью? – первой ответила Стелла. – Каков ее диагноз? Она здесь более года. Вы можете объяснить, чем она больна?
– Разумеется. – Врач напряженно улыбнулся. – Миссис Бэннинг страдает от интенсивного умственного расстройства. Термин «нервный срыв» не является медицинским диагнозом, но часто употребляется для описания состояний, похожих на то, что у вашей матери. Ее угнетает депрессия, страх, острый стресс. Депрессия лишает всякой надежды и вызывает мысли о самоубийстве и членовредительстве. Беспокойство проявляется в высоком кровяном давлении, спазмах мышц, головокружениях, дрожании. У нее одну неделю бессонница, а другую – сонливость, когда она часами не может проснуться. Галлюцинирует, видит то, чего нет, и кричит по ночам, если ее одолевают кошмары. Ее настроение постоянно меняется, но всегда мрачное. Если у нее случается счастливый день, когда ей хорошо, за ним обязательно следуют два-три дня полного мрака. Порой она впадает в ступор. Иногда становится параноиком: ей кажется, будто к ней кто-то подкрадывается. Отсюда панические атаки такой силы, что от страха становится трудно дышать. Как правило, они продолжаются час или два. Она мало ест, не хочет, чтобы о ней заботились. За собой не следит. Сложный пациент. В групповой терапии полностью уходит в себя. Перед убийством Декстера Белла мы наблюдали некоторое улучшение, но это событие имело катастрофическое воздействие. В последние месяцы наступил небольшой прогресс, но после казни вашего отца все ухудшилось.
– Это все? – спросила Стелла, вытирая глаза.
– Боюсь, что да.
– Она шизофреник? – поинтересовался Джоэл.
– Я бы так не сказал. Бо`льшую часть времени она сознает реальность и не предается ложным фантазиям, если не считать отдельных приступов паранойи. Она не слышит голоса. Трудно предугадать, как она себя поведет в социальном окружении, поскольку ее не выпускали отсюда. Я бы не поставил вашей матери диагноз шизофрения. Глубочайшая депрессия – да.
– Одиннадцать месяцев назад наша мама была здорова, – произнесла Стелла. – Или по крайней мере выглядела здоровой. А теперь у нее нечто вроде нервного срыва. Что произошло, доктор? Что послужило причиной?
Хилсебек покачал головой:
– Не знаю. Но согласен с вами: произошло нечто травматическое. Как я понимаю, Лиза сумела пережить сообщение, что ее муж пропал без вести и считался погибшим. Его возвращение было, уверен, счастливым моментом, а не поводом для развития глубочайшей депрессии. Что-то произошло. Но упомянул, она плохо идет на контакт и отказывается обсуждать прошлое. Это удручает. И боюсь, мы не сумеем ей помочь, если она не заговорит.
– Как же ее лечат? – спросил Джоэл.
– Консультации, терапия, диета, солнечные ванны. Мы пытаемся выводить Лизу на прогулки, но она отказывается. Ограждаем от плохих новостей. По-моему, можно говорить о небольшом улучшении. Очень важно, чтобы она повидалась с вами.
– А лекарства? – с удивлением поинтересовалась Стелла.
– Ходят слухи о каких-то препаратах против психоза. Уверяю вас, до них еще очень далеко. Когда она не сонная и не нервничает, мы даем ей барбитураты. Иногда лекарство от повышенного кровяного давления.
Возникла долгая пауза. Джоэл и Стелла пытались осмыслить то, что так давно отчаянно хотели услышать. Слова врача не обнадеживали, но, вероятно, это было только началом. Может, началом конца.
– Вы сумеете привести ее в нормальное состояние? – наконец прервал молчание Джоэл. – Есть шанс, что мать вернется домой?
– Не уверен, что дом – самое лучшее для нее место. Как я понимаю, сейчас там царит уныние.
– Что верно, то верно, – подтвердила Стелла.
– Дома ваша мама может не вынести еще каких-нибудь плохих новостей.
– Как и мы.
Доктор Хилсабек внезапно поднялся и произнес:
– Пойдемте к Лизе. Следуйте за мной.
Они миновали длинный коридор и остановились у окна. Внизу раскинулась небольшая рощица и вокруг пруда тянулись широкие дорожки для прогулок. У симпатичной беседки в кресле на колесах сидела дама, рядом находилась медицинская сестра. Они, казалось, беседовали.
– Вот Лиза, – сказал врач. – Она знает, что вы приезжаете, и ей нетерпится вас увидеть. Можете выйти через эту дверь. – Он кивнул на проход и повернул обратно.
Увидев их, Лиза улыбнулась. Сначала протянула руки к Стелле и прижалаее к себе. Затем к Джоэлу. Медсестра вежливо кивнула и скрылась за углом.
Стелла и Джоэл обошли кресло. Сын взял мать за одну руку, дочь за другую. Они обнялись. Дети приготовились к тому, как плохо может выглядеть мать, и сейчас старались не подавать виду, насколько поражены. Бледная, совершенно исхудавшая, без косметики и украшений, Лиза ничем не напоминала ту красивую, энергичную женщину, которую они знали и любили. Волосы песочного цвета поседели и были забраны на затылке в узел. На Лизе был тонкий белый больничный халат, из-под которого виднелись голые ноги.
