– Но кому могло понадобиться возвращать гномов только для того, чтобы убить их? – спросила Агата.
Ума промолчала, стоя с побелевшим от страха лицом.
– Ладно, тот, кто это сделал, уже успел уйти, – хрипло сказал Тедрос, зорко оглядываясь вокруг и старательно изображая «настоящего» принца. – Прежде всего я… хм… собираюсь проверить, не остался ли в живых кто-нибудь из гномов.
– Я тебе помогу! – сорвалась с места Ума. – Если найдем того, кто еще жив, отнесем его в Лигу!
Агата с ними не пошла, осталась стоять, глядя на безжизненные тела, лежащие в ярко-красных лужах. Смерть. Смерть повсюду преследовала ее – гномы… Кладбищенский Смотритель… ее собственная мать…
Агата почувствовала, как ее руки и ноги немеют, начинает кружиться голова. Чтобы не упасть в обморок, она глубоко вдохнула и перевела взгляд с мертвых гномов на траву у себя под ногами и стояла так до тех пор, пока к ней не вернулась способность нормально мыслить. Итак, кто же проделал такую огромную работу – собрал из разных мест семерых гномов и привез их сюда? Кто затем хладнокровно убил их и картинно разложил их тела, надев на ноги каждому гному медные башмачки? А тот жуткий крик…
Агата замерла.
Да, тот крик.
Высокий, женский.
«Это не мог быть гном», – подумала Агата.
Она медленно двинулась к домику Белоснежки, он притягивал ее к себе так, как манит мотылька горящая в ночной темноте свеча.
Ни Тедрос, ни Ума не заметили, как Агата двинулась к домику, они переходили от гнома к гному, проверяя, не бьется ли хоть одно маленькое сердечко.
К тому времени, когда им стало ясно, что сердца всех гномов остановились навек, Агата уже вошла в домик.
9. Когда все идет хуже некуда
Самым первым делом Агата заметила, что в домике Белоснежки пахнет так же, как от Софи. Стоя в затененном дверном проеме, она закрыла глаза и еще раз вдохнула знакомый аромат лаванды и ванили.
За спиной Агаты качалась и поскрипывала покрытая облупившейся розовой краской входная дверь – Агата специально оставила ее открытой, чтобы слышать Тедроса и Уму. Сейчас они обсуждали в саду, что делать с телами гномов. Почему Агата не позвала Тедроса вместе осмотреть домик, она и сама не знала. Быть может, это была ее маленькая месть за размолвку в лесу, а может, ей хотелось проверить, заметит ли вообще принц, что ее нет, а если заметит, то как скоро… а может, ей просто хотелось доказать всем, что она не такая чувствительная и слабая, как им кажется.
Впрочем, причина, по которой Агата вошла одна в домик Белоснежки, чтобы узнать, кто же там кричал, не так уж и важна.
Она поморгала, привыкая к полутьме, и медленно двинулась в глубину домика.
Гостиная оказалась довольно уютной, с закопченным камином, перед которым на коричнево-красном ковре из ястребиных перьев были расставлены обитые ситцем кресла с широкими подлокотниками, а возле прикрытого ставнями окна висела полка с драгоценными камнями, морскими раковинами и птичьими яйцами. Вдоль дальней стены гостиной поднималась лестница на второй этаж, поперек нее была натянута красная ленточка. На стене рядом с лестницей тускло блестела медная табличка с надписью:
Живя в этом лесном домике, Белоснежка своими руками украшала его безделушками, которые приносили ей гномы, возвращаясь из странствий. Интерьер домика в точности сохранен таким, каким он был в тот день, когда Белоснежка навсегда уехала отсюда в замок в Лисьем лесу, чтобы выйти замуж за своего принца. Единственным предметом, который позднее был добавлен в интерьер гостиной, стало сделанное из овечьей шкуры и кошачьей шерсти кресло ручной работы – свадебный подарок от Злой королевы, которая явилась на праздник под видом бродячей старой торговки. Однако, увидев Белоснежку с ее принцем – а они были прекрасной парой, – Злая королева вскрикнула от зависти и гнева, чем и выдала себя. В качестве наказания Белоснежка приказала Злой королеве танцевать перед гостями в раскаленных докрасна туфлях, и та танцевала в них, пока не упала замертво. Свадебный подарок Злой королевы хранится в домике Белоснежки как постоянное напоминание о том, что Добро всегда побеждает Зло.
Музей «домик Белоснежки» содержится на средства Лесного общества охраны памятников истории и культуры. Детям, животным и ограм вход в домик-музей запрещен.
Сбоку от гостиной располагалась кухня, вход в которую, как и на лестницу, был перегорожен красной ленточкой. Агата заглянула в дверь кухни, за которой увидела только покрытую толстым слоем пыли утварь, но не заметила никаких признаков жизни (если не считать, конечно, пары мух, которые крутились возле подтекающего крана – напиться воды хотели, наверное).
– Агата! – донесся с улицы голос Тедроса. – Где ты?
Агата вздохнула, успокоилась – принц ее все-таки хватился, и года не прошло! Теперь ей стало казаться вполне вероятным, что кричать тогда могла не женщина, а все-таки кто-то из гномов. Она передернулась, представив себе, что происходило в ту секунду с несчастным, и пошла к входной двери, чтобы продолжить путь в штаб-квартиру Лиги. Что это за Лига такая, Агата не знала, зато наверняка это знала Каллиса, если верила, что там, в Лиге, ее дочери помогут. «Спаси Софи – так же, как Стефан когда-то спас меня», – вспомнились Агате слова матери.
Немного не дойдя до двери, девушка замерла на месте, услышав негромкий, донесшийся сверху скрип.
Потом все опять стихло.
Агата медленно подняла глаза к потолку.
Она знала, что любая настоящая (то есть пугливая и нервная) принцесса сейчас стала бы во весь голос звать на помощь своего принца, но сама решила поступить иначе. Агата скинула с ног тяжелые походные башмаки, оставив их на обтянутом овечьей шкурой кресле, и дальше пошла босиком, бесшумно и с удовольствием шагая по ковру из птичьих перьев. Не сводя глаз с потолка, она нырнула под красную ленточку, опустилась на четвереньки и начала крадучись, словно кошка, подниматься по лестнице, следя за тем, чтобы скрип ступенек по возможности совпадал со скрипом болтающейся на петлях входной двери.
Наверху обнаружилась узкая лестничная площадка, на которую выходили две двери. Агата медленно поднялась с четверенек и осторожно заглянула в первую дверь. За дверью оказалась спальня, в которой стояли семь маленьких кроваток, застланных разными по цвету покрывалами. Тех же цветов были и костюмчики на мертвых гномах, лежащих сейчас в садике перед домом. Спальня гномов навевала грусть – во-первых, потому, что ее обитатели только что были убиты, а во-вторых, потому, что и без этого слишком уж напоминала комнату в детском приюте.
Смерть. Раньше она редко напоминала о себе, но в последнее время стала преследовать Агату, словно стая болотных комаров. Смерть безжалостно, одного за другим, забирала людей вокруг нее.
