– Ты невнимательно слушаешь меня, мой мальчик, – покачал головой Мерлин. – Я сказал, что Сториан рассказывает Директору о вас до тех пор, пока вы остаетесь Агатой и Тедросом. Теперь на сцене появляется козырной туз под номером два.
С ловкостью профессионального фокусника (а как же иначе!), Мерлин осторожно вытащил из своей шляпы ярко светящийся хрустальный флакон – старинный, замысловатый, похожий на уменьшенную копию тех кувшинов, в которые принято запечатывать проштрафившихся джиннов. Струящийся от флакона свет был таким ярким, что Агате и Тедросу пришлось прикрыть глаза ладонями. Немного привыкнув к сиянию и наклонившись ближе, они увидели, что во флаконе переливается огненно-красная жидкость. Она закипела, поднялась до самой крышки, через которую просочилась струйка яркого дыма, и Агата уловила знакомый запах сандалового дерева и роз…
– О нет! – воскликнула Агата, опускаясь на колени перед флаконом. – Не может быть! Откуда…
– Но я же сам придумал это снадобье, в конце-то концов! – покачал головой Мерлин. – А ты – «откуда, откуда»! Здесь как раз на двоих хватит.
– Не понимаю, – ошеломленно покачал головой Тедрос. – Неужели это… Да нет же, нет, этого просто не может быть! – Он посмотрел на Мерлина и вскочил на ноги. – Это оно, в самом деле?! И может превратить меня в… А тебя в… Не верю!
Но теперь он увидел выражение лица Агаты.
И застыл, как громом пораженный.
– О боже! – простонал Тедрос, схватился за сердце и упал в обморок прямо на руки своей принцессе. Во второй раз, между прочим.
Мерлин долго смотрел на его побледневшее лицо, затем пожевал губами и заметил, обращаясь к Агате:
– Ну что ж, моя дорогая. Теперь, можно сказать, счет по обморокам у вас сравнялся. Ничья.
16. Эдгар и Эсса
– Тедрос спросил вкрадчивый голос.
Тедрос, – сонно ответила Софи, плотнее укутываясь в одеяло.
– Что с ним?
– С кем? – сквозь дрему спросила Софи.
– С Тедросом. Ты снова и снова повторяешь его имя.
Вот теперь Софи проснулась окончательно. Рафал сидел у окна, глядя на серое утреннее небо, и казался сейчас еще моложе, чем обычно, в своей черной рубашке с короткими рукавами и кожаных шортах, обнажавших его бледные сильные ноги.
– Довольно странно слышать, что ты постоянно шепчешь имя парня, которого собираешься убить, – холодно заметил Рафал.
Софи моментально вспомнила вчерашний день и в ужасе взглянула на свою руку.
Это имя никуда не исчезло, четко темнело под нижним краем кольца. Софи спрятала руку под бедро и села, подложив под спину подушку.
– Э… Я… Хм… Я просто думаю, что… Знаешь, у меня такое ощущение, что он постоянно преследует меня, – сбивчиво пояснила она.
– В таком случае ты должна стереть его из своей памяти и с лица земли. Навсегда. Вместе с его драгоценной принцессой.
Софи выдавила улыбку, с тревогой наблюдая за Рафалом, который перешел от окна к каменному столу с раскрытой книгой. Сториан неподвижно повис над последним рисунком, на котором Агата и Тедрос смотрели на школу Зла с вершины высокой скалы. Софи обратила внимание на то, что двое юных всегдашников больше не держатся за руки и что Тедрос сидит, отодвинувшись от Агаты. Между ними что-то произошло?
Сердце Софи застучало сильней, когда в ее голове мелькнула мысль о том, что…
Впрочем, она немедленно подавила ее. «С ума сошла, да?!» – мысленно сказала Софи себе.
И в самом деле, нужно сойти с ума, чтобы до такого додуматься, если учесть, что, во-первых, у Тедроса уже есть девушка, во-вторых, у нее у самой уже есть парень и они смертельные враги с Тедросом. И, наконец, в-третьих, Тедрос направляется к школе, намереваясь убить этого парня!
– Перед тем как ты проснулась, Сториан нарисовал Тедроса и его принцессу всего в нескольких километрах отсюда, но затем перестал двигаться, – размышлял вслух Рафал, обходя вокруг стола и звонко цокая по каменному полу подковками ботинок. – Такое впечатление, что сказка зависла и перо не знает, где они сейчас и куда направляются.
– Может, они решили отступить, махнули на все рукой и вернулись в Гавальдон? – с надеждой предположила Софи. – Может, мы с тобой уже победили, просто не знаем об этом? Может, я никогда больше их не увижу, а значит, мне не придется убивать их?..
– Тогда почему книга до сих пор остается открытой? И почему солнце не стало светить ярче? – возразил Рафал, хмуря брови. – Нет, Тедрос и Агата где-то здесь, близко…
Просто Сториан никак не найдет их. – Он разгладил брови и добавил, почти безмятежно глядя на Софи: – Но все это не имеет значения, любовь моя. Пока мое имя написано в твоем сердце, их участь предрешена.
От неожиданности Софи закашлялась.
– Да… Конечно… Прости, аллергия, – несвязно пробормотала она, пряча руку с написанным на ней именем.
Софи понимала, что Рафал ни в коем случае не должен увидеть у нее на ладони имя Тедроса. Он сразу догадается, в чем тут дело! А уж если Рафал поймет, что не ему в конечном итоге суждено стать настоящей любовью Софи, тогда… тогда…
«А что тогда? Он просто убьет меня, вот и все», – подумала Софи, чувствуя, как моментально вспотела подсунутая под бедро рука.
Как же такое случилось? Она всегда хотела только одного – любви, и наконец-то ее полюбил этот бледный красивый парень, который стоит сейчас перед ней. Но почему же вместо того, чтобы отвечать ему взаимностью, чтобы сгорать от любви, ее сердце упорно продолжает принадлежать другому, Тедросу? Принцу, который дважды отверг Софи ради ее лучшей подруги?
«Рафал – вот моя настоящая любовь! – уговаривала Софи свое сердце. – Прошу тебя, смени имя, пусть теперь это будет Рафал. Рафал. Рафал. Рафал!»
Она украдкой взглянула на свою руку.
Софи тяжело сглотнула. Но теперь, как ни поверни, ей никогда уже не быть рядом с принцем, не оказаться с ним под одной крышей.
Ни-ко-гда.
Софи взглянула в окно на торчащие словно пики железные прутья школьных ворот, на чудовищные тени, охраняющие стены Старой школы, ядовитое, смертоносное зеленое озеро. Вот они, преграды на пути Тедроса и Агаты. Барьеры, через которые им не пройти. Но при этом среди учеников по-прежнему затаился шпион, «крот», и ей необходимо схватить его раньше, чем ее друзья проникнут в замок.
Так кто же он, этот крот? Софи вспоминала свой переполненный класс, сидящих в нем вперемежку всегдашников и никогдашников, пыталась отыскать хоть какую-то зацепку.
