— Откуда они могут это знать? Он хочет сказать, что у них есть здесь шпионы?
— Он клянется, что нет. Я пыталась выведать у него это, но он говорит, что настоящий гхола, который отвечает всем необходимым параметрам, должен произвести видимое волнение среди нас.
— Что это за видимое волнение? Что он…
— Не говорит. Каждый раз он возвращается к одному и тому же: у них есть конкретные контрактные обязательства. Где гхола, Тар?
— Что? О, он на Гамму.
— До меня дошли слухи, что…
— Бурцмали овладел ситуацией, — Тараза плотно сжала губы, надеясь, что сказала правду. Последние рапорты не внушали особого оптимизма.
— Вы наверняка обсуждали вопрос о том, не стоит ли убить этого гхола, — сказала Одраде.
— Не только гхола!
Одраде усмехнулась.
— Значит, правда, что Беллонда постоянно говорит о необходимости моей ликвидации.
— Как ты могла…
— Подчас дружба — очень ценное имущество, Тар!
— Ты вступила на очень опасную тропу, Преподобная Мать Одраде.
— Но я ни разу не споткнулась, Верховная Мать Тараза. Я постоянно думаю о том, что мне рассказал Вафф об этих Досточтимых Матронах.
— Расскажи мне о своих мыслях, — непреклонно потребовала Тараза.
— Не хотелось бы сделать здесь ошибку, — заговорила Одраде. — По своей сексуальной квалификации они превзошли наших импринтеров.
— Шлюхи!
— Да, и они используют свои навыки способом, который приведет к гибели их и всех остальных. Они ослеплены своим могуществом.
— Куда привели тебя твои тяжкие мысли?
— Скажи мне, Тар, почему они атаковали и уничтожили наше Убежище не Гамму?
— Очевидно, они охотились за гхола Айдахо, чтобы захватить или убить его.
— Почему это так важно для них?
— Говори, куда ты клонишь?
— Не могли ли шлюхи действовать по информации, полученной от тлейлаксианцев? Тар, что если Вафф сообщил шлюхам, что тлейлаксианцы вложили в гхола какие-то способности, которые делают его мужским эквивалентом Досточтимых Матрон.
Тараза прижала ладонь к губам, но тут же уронила руку, поняв, что с головой выдала себя этим жестом. Но было поздно. Это уже не имело никакого значения. В комнате снова сидели две единомышленницы, две Преподобные Матери.
— И мы приказали Луцилле сделать его неотразимым для большинства женщин, — сказала Одраде.
— Как долго контактируют тлейлаксианцы с этими шлюхами? — жестко спросила Тараза.
Одраде пожала плечами.
— Лучше спросить о другом: как долго они контактировали со своими Заблудшими, вернувшимися из Рассеяния? Когда разговаривают тлейлаксианец с тлейлаксианцем, то, видимо, открывается множество тайн.
— С твоей стороны это блестящая проекция, — сказала Тараза. — Какова, по твоим оценкам, вероятность такого поворота событий?
— Ты знаешь об этом не хуже, чем я. Это сможет объяснить очень много вещей.
— Что ты теперь думаешь о своем союзе с Тлейлаксу? — с горечью в голосе спросила Тараза.
— Он более необходим, чем когда бы то ни было. Мы должны следить за всем изнутри. Мы должны иметь возможность контролировать действия тех, кто соперничает с нами.
— Мерзость! — прорычала Тараза.
— Что?
— Гхола — это что-то вроде записывающего устройства в образе человека. Они внедрили его в нашу среду. Если тлейлаксианцы наложат на него лапу, то они очень многое узнают о нас из того, что им вовсе не следовало бы знать.
— Это было бы очень неуклюже.
— И очень типично для них!
— Я согласна, что наше положение можно трактовать по-разному, — сказала Одраде. — Но такие аргументы только лишний раз убеждают меня в том, что гхола нельзя убивать до тех пор, пока мы сами не исследуем его.
— Но может быть слишком поздно! Будь проклят твой союз, Дар! Ты дала им ухватиться за нас… а нам — за них, но ни мы, ни они, не дадим друг другу сдвинуться с места.
— Разве это не замечательный союз?
Тараза вздохнула.
— Как скоро мы должны предоставить им допуск к нашим книгам скрещиваний?
— Скоро. Вафф очень торопит.
— И тогда мы увидим их чаны с аксолотлями?
— Это, конечно, рычаг, который я активно использую. Он дал мне свое согласие, правда, я не могу сказать, что он сделал это охотно.
— Мы стремимся все глубже залезть в карманы друг к другу, — проворчала Тараза.
— Это превосходный союз, как я уже сказала, — невинным тоном произнесла Одраде.
— Проклятие, проклятие, проклятие, — повторяла Тараза. — И Тег уже пробудил исходную память гхола!
— Но Луцилла…
— Я не знаю! — воскликнула Тараза. Она мрачно посмотрела на Одраде, вспомнив последние донесения с Гамму.
Обнаружены Тег и его команда, но не было почти никаких сведений от Луциллы. Составлялся план спасения.
Ее собственные слова породили в голове Таразы весьма безрадостные мысли. Кто вообще такой этот гхола? Всегда было известно, что Дунканы Айдахо были не простыми гхола. Но теперь, с новыми нервно-мышечными способностями, с неизвестными свойствами, введенными в него тлейлаксианцами, гхола превратился в обоюдоострое оружие — держать его стало опасно, как горящую дубину. Можно использовать ее для самозащиты, но огонь распространяется по ней с ужасающей быстротой.
Одраде задумчиво произнесла:
— Ты никогда не старалась представить себе, каково приходится гхола, когда пробуждается их исходная память?
— Что? Что ты…
— Каково знать, что твоя плоть выращена из клеток трупа, — продолжала Одраде. — Он же помнит свою собственную смерть.
— Айдахо никогда не были ординарными людьми, — возразила Тараза.
— То же самое можно сказать и о Мастерах Тлейлаксу.
— В чем ты пытаешься меня убедить?
Собираясь с мыслями, Одраде потерла лоб. Как трудно общаться с людьми, которые начисто отрицают преданность, которые обрушивают на мир только свою ярость. У Таразы не было… simpatico. Плоть и чувства других людей были для нее отвлеченными логическими категориями.
— Пробуждение гхола — потрясающее его психику переживание, — сказала Одраде, опустив руки. — Это могут пережить только люди с очень устойчивой психикой.
— Мы допускаем, что Мастера Тлейлаксу — это нечто большее чем представляется на первый взгляд.
— А Дунканы Айдахо?
— Тоже, конечно. Иначе зачем бы Тиран стал покупать их у Тлейлаксу?
