Все это когда-нибудь смогу и я!
После долгого молчания Тараза заговорила:
— Так как ты думаешь, дитя, чего ты хочешь от нас?
— Того же, чего, как мне кажется, хотели в моем возрасте вы, Верховная Мать.
Одраде с трудом подавила улыбку. Независимость Шианы в этот момент почти дошла до степени недопустимой дерзости, и Тараза определенно заметила это.
— Ты думаешь, что для этого можно пожертвовать даром жизни? — спросила она.
— Это единственная цель, которая мне известна, Верховная Мать.
— Твоя самоотверженность похвальна, но я хочу предупредить тебя: будь осторожна в использовании этого дара, — сказала Тараза.
— Хорошо, Верховная Мать.
— Ты сильно восхищаешься нами и будешь восхищаться еще больше, — пообещала Тараза. — Помни это. Наши дарования стоят очень и очень недешево.
Шиана не имеет ни малейшего представления о том, чем ей придется расплачиваться за наши дары, подумала Одраде.
Община Сестер никогда не скрывала от неофитов, что они становятся должниками и должны будут дорого платить. Воздаяние несовместимо с любовью. Любовь опасна, и Шиана уже знала это. Дар жизни? По телу Одраде пробежала дрожь, и она откашлялась, чтобы унять волнение.
Я еще жива? Наверное, я умерла, когда меня отобрали у мамы Сибии. Я была жива, когда жила там, в ее доме, но умерла, когда меня взяли Сестры.
— Теперь ты можешь оставить нас, Шиана, — сказала Тараза.
Девочка круто развернулась и пошла к двери, но прежде чем она вышла, Одраде успела заметить натянутую улыбку на лице девочки. Шиана поняла, что первый экзамен сдан.
Когда дверь закрылась, Тараза заговорила:
— Ты говорила о ее естественной способности модулировать Голосом. Я, конечно, услышала. Это просто замечательно.
— Она смиряет себя и старается не применять его в разговорах с нами.
— Итак, что мы здесь имеем, Дар?
— Возможно, со временем из нее получится Верховная Мать с необычайными способностями.
— Не слишком ли необычайны эти способности?
— Нам придется подождать, чтобы это увидеть.
— Как ты думаешь, ради нас она способна на убийство?
Одраде была ошеломлена и не пыталась это скрыть.
— Сейчас?
— Да, конечно.
— Гхола?
— Тег не станет этого делать, — сказала Тараза. — Я сомневаюсь даже в Луцилле. Их доклады говорят о том, что он способен выковывать узы привязанности и некоего родства душ.
— Так же, как я?
— Даже Швандью не избежала этого обаяния.
— Но где благородная цель такого акта? — спросила Одраде. — Разве не об этом предупреждал Тиран…
— Гм, он сам убивал много раз!
— И платил за это.
— Мы тоже платим за все, что берем, Дар.
— Даже за жизнь?
— Никогда не забывай о том, что ради выживания Общины Сестер Верховная Мать может принять любое, я подчеркиваю, любое решение.
— Да будет так, — произнесла Одраде. — Итак, что ты хочешь сделать и за что заплатить?
Это был правильный ответ, но он одновременно укрепил новые силы в Одраде, ту свободу отвечать на вызовы по-своему, завоевывая новую, незнакомую вселенную. Откуда взялась такая твердость? Явилась ли она результатом жесткого кондиционирования Бене Гессерит? Было ли это наследием Атрейдесов? Она даже не пыталась дурачить себя байками о том, что отныне будет руководствоваться в своих действиях только своей моралью, а не чужой. Внутренняя стабильность, на которую она теперь опиралась, не была чисто моральной. Это была и не бравада — ее одной всегда оказывается недостаточно.
— Ты очень похожа на своего отца, — сказала Тараза. — Обычно мужество получают от матери, но в данном случае это не так. Думаю, что свое мужество ты получила от отца.
— Майлс Тег очень мужественный человек, но думаю, что ты слишком упрощаешь, — возразила Одраде.
— Возможно. Но я всегда верно судила о тебе, даже тогда, когда мы с тобой обе были послушницами.
Она все знает, подумала Одраде.
— Нам не надо этого объяснять, — сказала Одраде, подумав: Причина в том, какой я родилась, как меня воспитывали и обучали, какой я была… какими мы были обе: Дар и Тар.
— В Атрейдесах есть что-то, не поддающееся нашему анализу, — сказала Тараза.
— Это не может быть генетической случайностью?
— Иногда мне кажется, что после Тирана с нами вообще не происходит никаких случайностей, — сказала Тараза.
— Мог ли он тысячи лет назад прозреть все, что произойдет вплоть до нынешнего момента, сидя в своей Цитадели?
— Как далеко ты можешь проследить свои корни? — спросила Тараза.
— Что в действительности происходит, когда Верховная Мать приказывает Селекционным Куртизанкам: «Скрестите этих двух человек», — вопросом на вопрос ответила Одраде.
Тараза холодно улыбнулась.
Одраде внезапно ощутила себя на гребне волны, несущей ее в неизведанное. Тараза хочет моего мятежа! Она желает, чтобы я стала ее противником!
— Ты не хочешь встретиться с Ваффом? — спросила она.
— Сначала я хочу выслушать твою оценку.
— Он рассматривает нас как инструмент «Возвышения Тлейлаксу». Ты — Божий дар для его народа.
— Долго же они этого ждали, — сказала Тараза. — Так искусно притворяться столько тысячелетий!
— Они смотрят на время так же, как мы, — согласилась Одраде. — Самое трудное было убедить его в том, что мы разделяем их Великую Веру.
— Но почему они притворяются такими неуклюжими? — спросила Тараза. — Они ведь вовсе не глупы.
— Это отвлекало наше внимание от истинных целей изготовления гхола, — ответила Одраде. — Кто же поверит, что такие вещи могут делать тупицы?
— А что они создали? — поинтересовалась Тараза. — Только имидж злобности и тупости?
— Если долго притворяться тупым, то в конце концов действительно станешь глупцом, — сказала Одраде. — Усовершенствуй мимикрию лицеделов и…
— Как бы то ни было, но мы должны их наказать, — решила Тараза. — Я отчетливо это вижу. Пусть его сейчас же доставят сюда.
Одраде отдала распоряжение, пока они ждали, Тараза сказала:
— Последовательность, которой мы придерживались в обучении гхола, стала негодной еще до того, как они скрылись из Убежища на Гамму. Он шел впереди своих учителей, схватывая на лету то, о чем не должен был даже догадываться. Он делал это с потрясающей скоростью. Это тревожный знак. Интересно, каким он стал сейчас?
