— Сейчас мы перекусим и снова пойдем, — сказал проводник.
Он говорил на старогалахском, но со странным гортанным выговором, которого Айдахо не слышал раньше. Откуда Амбиторм — из Рассеяния или он уроженец Гамму? Со времен Муад'Диба прошло много времени, и язык мог измениться. Во всяком случае, тот галахский язык, на котором говорили Луцилла и Тег, отличался от языка, которым в свое время пользовался сам Дункан.
— Амбиторм, — произнес Дункан. — Это имя Гамму?
— Можешь называть меня Тормса, — отозвался проводник.
— Это кличка?
— Так ты будешь меня называть.
— Но почему люди в пещере называли тебя Амбиторм?
— Потому что я так им представился.
— Но почему ты…
— Ты жил при Харконненах и так и не научился маскироваться?
Дункан замолчал. Что это? Еще одна маска? Амби… Тормса не менял свою внешность. Тормса. Это имя тлейлаксианца?
Проводник предложил Дункану дымящуюся чашку.
— Это питье восстановит твои силы, Возе. Пей быстро. Это сохранит твое тепло.
Дункан принял чашу обеими руками. Возе. Возе и Тормса — Мастер Тлейлаксу и его товарищ-лицедел.
Дункан отсалютовал попутчику чашей по древнему боевому обычаю Атрейдесов, потом поднес ее к губам. Горячо! Однако напиток действительно быстро согрел его. Резкий овощной запах и едва заметный сладковатый аромат. Он подул на горячую жидкость и выпил, подражая Тормса.
Странно, но мне даже в голову не пришло, что питье может быть отравлено или в него подмешано какое-то сильное средство, подумал Дункан. Однако в этих людях было что-то от башара. Они вели себя очень естественно, как товарищи по оружию.
— Почему ты так легко рискуешь жизнью? — спросил Дункан.
— Ты спрашиваешь, зная башара?
Дункан замолчал. Ему стало неловко.
Тормса подался вперед и снова наполнил чашу Дункана. Вскоре все следы их завтрака были надежно спрятаны под грязью и камнями.
Наличие запаса пищи в тайнике говорило о тщательно разработанном плане, подумал Дункан. Он повернулся и присел на корточки на холодную землю. Голые ветви рассекали вид на странные мозаичные куски. Туман начал рассеиваться, обнажая смутные очертания города, расположенного в дальнем конце долины.
Тормса присел рядом с Дунканом.
— Это очень старый город, — сказал проводник. — Родовое гнездо Харконненов. Смотри, — с этими словами он протянул Дункану маленькую подзорную трубу. — Сегодня ночью мы придем туда.
Айдахо приложил окуляр к левому глазу и начал настраивать фокус. Система была незнакомой — она отличалась от старинных и тех, обращаться с которыми его учили в Убежище. Он оторвал прибор от глаза и принялся изучать трубу.
— Иксианская? — спросил он.
— Нет, мы сами их делаем. — Тормса протянул руку и показал Дункану две крохотные кнопки на черной трубке. — Быстро, медленно. Левая приближает, правая удаляет.
Дункан снова поднес прибор к глазам.
Прикосновение к кнопке — и город словно впрыгнул в фокус. По улицам передвигаются маленькие точки. Это люди. Он усилил разрешение. Люди превратились в маленьких куколок. Этот масштаб позволил Айдахо оценить размеры самого города. Он был просто чудовищно огромен… и располагался гораздо дальше, чем казалось невооруженным глазом. В центре располагалось прямоугольное здание, крыша которого терялась в облаках. Это была фантастическая, гигантская картина.
Теперь Дункан узнал это место. Пригороды изменились, но центр остался нетронутым, а здание прочно зафиксировалось в памяти Айдахо.
Сколько наших людей навсегда исчезло в этой проклятой адской дыре и не вернулось оттуда, подумал он.
— Девятьсот пятьдесят историй, — произнес Тормса, увидев, куда смотрит Дункан. — Сорок пять километров в длину, тридцать километров в ширину. Пластил и армированное стекло.
— Знаю, — сказал Дункан. — Это место называется Барония.
— Исаи, — поправил его Тормса.
— Да, теперь оно называется так, но я могу припомнить еще несколько названий.
Дункан сделал глубокий вдох, чтобы притушить старую ненависть. Те люди давно мертвы. Остались только здания. И память. Весь город представлял собой скопление особняков. Зеленые лужайки, окруженные высокими стенами. По некоторым из них расхаживала вооруженная стража. Это были, судя по рассказам Тега, частные парки.
Тормса презрительно сплюнул.
— Место Харконненов.
— Они строили такие дома, чтобы все остальные чувствовали себя маленькими.
— Маленькими и бессильными.
Проводник стал почти красноречивым, подумал Айдахо.
В течение предыдущей ночи Дункан, вопреки приказу придержать язык, временами пытался все же завязать разговор.
— Какие животные протоптали эти тропы?
Вопрос казался совершенно логичным, коль скоро они шли именно по звериной тропе. Чувствовался даже мускусный запах какого-то живого существа.
— Не разговаривать, — огрызнулся Тормса.
Позже Дункан поинтересовался, почему они не воспользовались каким-нибудь транспортным средством. Даже вездеход мог здесь пригодиться, ведь все звериные тропы похожи одна на другую.
Тормса даже остановился в круге лунного света, посмотрев на своего подопечного, как на умалишенного.
— Транспортное средство можно начать преследовать.
— Но разве нельзя преследовать пешеходов?
— Тогда преследователи тоже будут вынуждены передвигаться на ногах, и тогда мы бы убили их. Они понимают это.
Что за зловещее и примитивное место!
Дункан, живя под защитой прочных стен Убежища Бене Гессерит, просто не понимал, что представляла собой Гамму. Позже, во дворце-невидимке, у него вообще не было никаких контактов с внешним миром. Он имел о Гамму представления своей юности, но какими же неадекватными они оказались! Размышляя теперь на эту тему, он понимал, что некоторые намеки все же были, просто он не обращал на них внимания. Было очевидно, что на Гамму существует примитивный контроль погоды. Тег говорил, что у Гамму самая лучшая система слежения за летающими объектами.
Все для обороны и почти ничего для комфорта! В этом отношении Гамму очень напоминала Арракис.
Ракис, мысленно поправился он.
Тег. Выжил ли старик? Его взяли в плен? Во времена Харконненов это означало бы жесточайшее рабство. Бурцмали и Луцилла… Он посмотрел на Тормса.
— Мы встретим Бурцмали и Луциллу в городе?
— Да, если они пройдут.
Дункан осмотрел свою одежду. Достаточная ли это маскировка? Мастер Тлейлаксу и его спутник? Конечно, люди будут думать, что спутник лицедел. Лицеделы опасны.
