— Пять-десять, хоть пятнадцать. Мы готовы вас ждать сколько угодно, хоть всю жизнь, — не без иронии пообещал Стас.
Я не стала испытывать терпение мужчин: подправила макияж и вышла. Кажется, друзья не ожидали меня так скоро увидеть.
— Уже? А мы только заказали такси. Машина будет через пять минут, — удивился моей пунктуальности Валерий. — Вы не женщина, вы находка!
— Такси? А разве мы не прогуляемся?
— Куда? — сморщил нос Стас. — На набережную Роны? Я вас умоляю. Уверяю вас, в этих булыжниках нет ничего такого, чтобы о них бить ноги. Прогуляемся там, на набережной. Кстати, вы там были?
— Нет, — призналась я. — Мы с подругой только сегодня приехали. Представляете, нас селить не хотели?
— Кто? Он! — Стас указал взглядом на Анри, копошащегося за стойкой.
— Ну да. Мы договаривались с Ольгой Матвеевой не напрямую, а через общих знакомых. Заранее ничего не бронировали, потому что не знали, когда точно приедем. А тут такое… Еще Веня наш в клинику угодил. Какие уж тут прогулки по городу?
— А этот Веня вам кто? — ревниво нахмурился Валерий.
— Вениамин Куропаткин — наш парикмахер, вернее, стилист, как он любит представляться.
— Точно, стилист! Он же говорил. Только я думал, что стилист и парикмахер — не одно и тоже. Вообще странный у вас приятель! Не мужской, что ли, — хмыкнул Валерий и тут же осекся. — Ей богу, сорвалось. Не хотел обидеть вашего друга.
— Да ладно, — отмахнулась я. Что есть, то есть, Куропаткин часто вводит людей в недоумение своим отнюдь не мужским поведением. — Кстати, по дороге из клиники он кое-что нам успел рассказать о городе. Так что одна экскурсия у нас была. Вообще он хороший человек, добрый, отзывчивый. Например, сейчас пошел, чтобы заплатить за Орлова, поскольку того без оплаты за лечение не выпускают из клиники. И еще неизвестно, отдаст он деньги Вениамину или нет. Сумма-то не маленькая!
— А я бы за этого Орлова не платил, — пренебрежительно скривившись, признался Стас.
— Почему?
— А не понравился мне он. Не люблю прилипал. Пристал к Ольге как банный лист.
— А если она ему понравилась? Или у вас был повод усомниться в его искренности? — догадалась я.
— Был, — кивнул Стас. — Не люблю людей, которые приносят водку, чтобы выпить за знакомство, а сами не пьют ее.
— Как не пьет? — удивилась я. В словах Стаса была какая-то нестыковка. — Разве его не с белой горячкой забрали?
— Стас, ну зачем ты на человека наговариваешь? — возмутился Валерий. — С белой горячкой его забрали. Самой настоящей белой горячкой. Я сам видел, как он с человечками здоровался, — хохотнул мой собеседник.
— Да? Ну ладно, — не стал спорить Стас. — Наверное, он уже не мог пить.
— Ну да, конечно, только человек отказывается с тобой пить на брудершафт — сразу становится плохим. А может, он просто с мужиком не хотел целоваться?
Мне показалось, что Стасу было, чем возразить Валерию, но он не захотел этого делать из лени. А я не стала выспрашивать, хотя бы потому, что Григорий единственный, кого не было в отеле на момент убийства Ольги.
За стойкой зазвонил телефон.
— Месье, такси, — широко улыбаясь, сообщил Анри.
Продолжили мы разговор лишь в ресторане. Я была благодарна Стасу за то, что он настоял поехать на набережную Роны на такси. Хоть городок и маленький, но от нашего отеля до реки было километра полтора. А если учесть, что дорога, выложенная брусчаткой, не для женских ножек, пришла бы я туда уставшая до изнеможения, и мне было бы уже не до разговоров.
Не сказать, что я не видела красивей реки, но Рона мне понравилась, как, впрочем, и все в Арле: дома, улицы, маленькие магазинчики и уютные кафе. В меру широкая и быстрая река хорошо вписывалась в колорит провинциального городка и придавала ему хоть какой-то темп времени.
— Во время второй мировой войны набережная Роны была практически разрушена, — поведал Валерий, — но, как видите, ее восстановили, причем неплохо, если кажется, что ее вообще не реставрировали. Какая была пять веков назад, такая и осталась. Фонари точно, как на картинах Ван Гога.
Что верно то верно, некоторые здания не мешало бы обновить, да и парапет набережной местами требовал далеко некосметического ремонта.
«Впрочем, в теплое время здесь, наверное, совсем неплохо, — подумала я. — По реке можно прокатиться на прогулочном катере или теплоходике — окрестности Арля очень живописные. Не зря же они запечатлены на полотнах знаменитых художников? Кстати, о художниках. Удалось ли Степе внедриться в компанию Дмитрия и Виктории?».
Ветер изменил направление, и от реки повеяло холодом — все-таки еще не лето. Я поежилась и поправила шарф на шее.
— Я же говорил, что ничего здесь особенного, — напомнил мне Стас, окидывая взглядом набережную. — Река как река. А вот ресторанчик здесь классный. Обслуживание хорошее и еда честная. Идемте скорее, а то вы вконец замерзнете.
Стас резко отвернулся от реки и пошел к зданиям, на одном из которых висела вывеска ресторана. Надпись была на французском, поэтому не берусь дословно ее перевести. Кажется, что-то связанное с живописью.
И я угадала. На стенах висело столько картин, что первой моей мыслью было: мы попали не в ресторан, а в галерею. Правда, в галерее не бывает столиков, между которыми снуют официанты в длинных фартуках, и люди не сидят, а ходят вдоль стен, но это уже детали.
Мест было предостаточно, поэтом мы сели в центре, чтобы в ожидании еды можно было, не вставая, рассматривать картины, многие из которых были узнаваемыми.
— Да-да, и здесь Ван Гог, — перехватив мой взгляд, сказал Стас. — Он везде. Этот город его прославил, он же его убил. Вы, верно, знаете, что в Арле Ван Гог написал порядка двухсот картин, в том числе знаменитые «Подсолнухи».
— Да, — кивнула я. — Так же то, что все «Подсолнухи» в Арле копии.
— «Подсолнухи» — да. Но кто знает, не припрятана ли у какого-нибудь трактирщика или бакалейщика подлинная картина? У предка того же месье Матье где-нибудь на чердаке или в подвале, между бочек с вином? А? — заговорщицки подмигнул мне Валерий. — Ван Гог при жизни был нищим, жил впроголодь и в долг, злоупотреблял спиртным. Почему не допустить мысль, что он мог расплатиться картиной за жилье, еду или вино? Половина туристов приезжающая в Арль одержима идеей — найти подлинник Ван Гога.
— И вы тоже?
— Мы? Нет, мы со Стасом в живописи не разбираемся, мы по другому делу.
Я удивленно изогнула брови. Интересно, что он имеет в виду?
— Хотя…если отбросить творческую нить, то мы как Ван Гог и Поль Гоген.
— Не поняла.
— Да что тут не понять? — хмыкнул Стас. — Выпить любим. Но только хорошее и качественное вино. Собственно, за этим и приехали во Францию. Винный тур, если хотите. Мечтаем на паях открыть магазин, где бы продавалось хорошее вино. А для этого надо…
