— Да уж, — задумчиво пробормотала я.
Вряд ли имело смысл рассказывать Ярославе об истинном отношении Ирины Аркадьевны к дочери. Крайне эгоистичная особа, она любила только себя.
— Ужасная трагедия. Вы не представляете, как мне было плохо, — запричитала Ярослава. — Я жила, считая дни. Сдался мне этот Париж! Я так хотела обрести сестру, а вместе с ней и семью, а тут такое… Господи, немудрено, что сердце Ирины Аркадьевны не выдержало. Скажите, а еще неизвестно, кто убил Ольгу?
— Нет, — покачала я головой. — Подозревают тут одну женщину, но она не при чем.
Ярослава с удивлением посмотрела на меня.
— Есть подозрение, что Ирина Аркадьевна тоже не своей смертью умерла, — огорошила я собеседницу. — Ее отравили лекарствами. — Дернул же меня черт так сказать! Результатов экспертизы еще не было. Это всего лишь было предположение, Степино предположение, но мне как-то надо было защитить Алину. — Сделать это подозреваемая не могла — она сейчас находится под следствием, взаперти. Значит…
— Ничего это не значит, — перебила меня Ярослава. — Лекарство могло иметь пролонгированное действие. Или Ирину Аркадьевну убил сообщник этой дамы. Кстати, как ее зовут, эту женщину?
— Какая разница? — насупилась я. — Эта женщина невиновна. Ее назначили крайней.
— Вы так думаете?
— Уверена. Просто ее нашли над телом Ольги. Она нашла ее, понимаете? И автоматически попала в подозреваемые.
Ярослава нервно передернула плечами.
— Мне кажется, зря я сюда приехала. — Наткнувшись на мой удивленный взгляд, она пояснила: — Я к тому, что вдруг кто-то положил глаз на наследство господина Матье. Ведь со мной тоже могут что-то сделать?
— С вами?
— Я ведь сказала, что прихожусь Ольге родной сестрой и…
«Ах, вот она о чем! — догадалась я. — Бедняжка, неприятности ей, может быть, и гарантированы, но только не деньги. Завещание господином Матье составлено таким образом, что после Ольги все имущество отойдет государству».
— Но вы ведь никому не успели об этом сказать? Только портье? Гмм… и мне.
Язык мой враг. Ярослава изменилась в лице, став белее белого. Испугалась? Неужели она могла подумать, что я могу лишить ее жизни? Мне даже смешно стало.
— Я думаю, что вам нечего бояться, — уверено сказала я.
— Я не боюсь. Мне терять нечего. Я так и не обрела семью, и плакать по мне некому. Одна на белом свете: ни мужа, ни отца, ни матери. И наследство мне без надобности. Сама зарабатываю. Извините, мне как-то не по себе, сердце защемило. Наверное, я только сейчас осознала, что произошло.
— Может врача вызвать? — предложила я. — Вам действительно плохо?
— Тоскливо. Душа рвется. Я прилягу, постараюсь уснуть.
Меня дипломатично попросили выйти — намек я поняла.
— Да, я ухожу. Но вы спускайтесь к ужину. Познакомитесь с постояльцами гостиницы. Все они наши соотечественники. С ними вам не будет одиноко.
— Я спущусь, только вы, пожалуйста, не говорите, что я сестра Ольги, — попросила Ярослава.
— Не скажу, — я подумала, пожалуй, и правда, остальным не надо знать, что Ярослава — родная сестра Ольги. Хотя шила в мешке не утаишь — стоит только взглянуть на лицо женщины. Сестры очень похожи, как две капли воды. — Только боюсь, они уже о вас знают. Анри проболтался. Но вы обязательно спускайтесь, может, новости какие-то будут, — пообещала я, покидая номер.
Пятясь, я вышла в коридор и тут же услышала за спиной:
— А что вы тут делаете?
Вздрогнув от неожиданности, я обернулась — за мной стоял Григорий Орлов. Он был уже под хмельком и смотрел на меня неприлично пристально, как будто я должна была отчитаться перед ним.
— Я? Да вот… — замялась я, немного смутившись.
— Ее уже выпустили? — сведя брови на переносице, спросил он.
— Кого?
— Ну эту, Алину, убийцу Ольги.
— Нет, эту женщину не выпустили. А, понимаю… В этом номере живет новая постоялица. Я у нее таблетку от головной боли попросила.
Орлов с прищуром скосил на меня глаза. Он мне не верил. Я разжала ладонь и показала таблетку.
— А я вот к Вене иду, — после короткой паузы доложил Григорий. — Долги отдавать, — мрачно добавил он.
Венина комната находилась между моей комнатой и Алининой.
— Да-да, долги отдавать надо, — кивнула я и шмыгнула в свою дверь.
Понятия не имею, когда было построено здание гостиницы. Вероятно, очень давно. Толстые наружные стены, сложенные из темного камня, были пропитаны пылью столетий, и это придавало гостинице определенный шарм. А вот внутри гостиница явно перестраивалась. Перегородки в ней были легкие и тонкие. Господин Матье сэкономил не только на замках, но и на звукоизоляции.
Не теряя времени, я схватила в ванной стакан и прильнула к стене, граничащей с Вениным номером.
— А, это ты? — услышала я голос Куропаткина. — Прости, что долго не открывал — задремал. Заходи.
— Я ненадолго. Вот возьми, — надо думать, Орлов протянул ему деньги. — Спасибо, выручил. Слышал? У тебя новая соседка.
— Да. Анри велел собрать Алинины вещи. Он готовил номер к поселению. Мои подруги говорили, будто должна приехать какая-то родственница Ирины Аркадьевны. Уже приехала? Какая она? Такая же старая, как Ирина Аркадьевна?
— Не знаю, не видел и не хочу видеть, — пробурчал Орлов. — Спроси у своей подруги Марины. Да и вообще, я домой хочу. Тоска!
— А разве уже можно разъезжаться? — удивился Веня. — Комиссар полиции сказал, что нас не выпустят из страны до особого распоряжения.
— Вас, может, и не выпустят — с издевкой ответил Орлов, — а меня хоть сегодня.
— Ах, ну да. Ты же вне подозрения, — в голосе Вени явственно слышались завистливые ноки. — У тебя железное алиби. Ты на момент убийства был в больнице.
— Да. Причем под капельницей. Слушай, брат, может, пропустим по соточке? Тут рядом есть миленькое заведеньице. Хочешь, подружек своих захвати.
— Нет, спасибо, — отрезал Вениамин. — Мне достаточно. Теперь я нескоро решусь выпить. С меня хватит!
— Ну тогда я пошел. Может, кто-то другой составит мне компанию.
Я услышала хлопок двери и отошла от стены. Накатил стыд. У меня даже щеки покраснели. Что я хотела услышать и кого подозревала? Веню? Он мухи не обидит. Орлова? Вот уж у кого железное алиби! Лучше бы Алина напилась до чертиков, и ее, а не Орлова, поместили в клинику. А еще лучше бы было, чтобы она вообще сюда не приезжала.
Глава 20
Снизу позвонила Степа:
— Анри сказал, что ты в номере. Спускайся, перекусим.
