— И поэтому вы решили ее убить.
— Я не собиралась ее убивать. Она просто, просто заболела бы и не смогла бы заниматься делами.
— Стала растением? И тогда бы вы предъявили сына, такого же слабоумного, но прямого потомка рода Матье? — Меркурьев не щадил Эмму.
— А как бы вы доказали свое родство? И Жак, и Франсуа давно похоронены, — напомнила я. — Неужели могилу вскрыли бы, чтобы взять образцы тканей?
Степа это переводить не стала.
— Марина, семья Матье не захоронена в привычном смысле этого слова. Гробы находятся в каменных саркофагах, которые стоят в семейном склепе. Всех делов — снять крышку саркофага. Процедура по сути жуткая, но осуществимая, и формальностей минимум.
— Понятно, — вздохнула я.
— Это несправедливо оставить всё неизвестно кому, русской выскочке и ее полоумной мамаше, в то время когда есть кровные родственники, — продолжала защищаться Эмма. — Да, Жерар не здоров, но он по крови Матье, хоть и носит мою фамилию. А то, что Франсуа лишили всего, то это происки месье Жака. Он был очень жадным до денег.
— И этот жадный, хотя и француз, — от себя добавила Степа.
— Вы хотите сказать, что кража денег из сейфа и исчезновение картин — дело рук Жака Матье? — спросил Меркурьев.
— Деньги? Я не знаю, сколько денег было в сейфе. А картины действительно пропали — всё обшарили. Еще вечером висели, а утром смотрим — пустые рамы. Сразу все подумали на Франсуа, его комнату обыскали и ничего не нашли. Вроде и вынести он не мог, потому что из дома ночью не выходил, а на следующий день его посадили под домашний арест. Так он и просидел под домашним арестом до самой смерти отца, а потом Жак его выгнал.
«Интересная история, — подумала я. — Или картины Франсуа не успел вынести, и они до сих пор в доме, или вор кто-то другой. Кто? Жак сам у себя воровать не стал бы. Прислуга тоже побоялась бы. К тому же столько времени прошло. Уже давно где-нибудь да всплыли».
Степа, прочитав мои мысли, спросила у Эммы.
— А здесь всегда был отель?
— Нет, дом был переделан в отель уже после смерти отца месье Жака. Верхний этаж был полностью перепланирован. Нижний лишь частично. Не тронут был только подвал.
Террье не понравилось, что Степа постоянно лезет к Эмме с вопросами, и он сделал ей замечание. Та пообещала вести себя тихо и даже отступила на шаг назад. Впрочем, уже через три минуты она стояла на прежнем месте, правда, переводить стала чуть-чуть тише.
— И так, мадам Дюпон, вам стало обидно, что все имущество господина Матье должно было достаться его русской жене? — продолжил допрос полицейский. — И вы решили ее извести?
Эмма отвела глаза в сторону.
— Вы сами пришли к такому решению? Или, может, вас кто-то к этому подтолкнул?
Ответа не последовало.
— Ваш муж знал о вашем замысле?
— Нет, — слишком быстро ответила она.
Я подумала, что вряд ли она стала бы его выгораживать. Насколько я поняла, сын у нее был на первом месте. Возможно, и Франсуа она тоже любила, если не избавилась от ребенка и не заявила об изнасиловании.
— А вы знали, что передозировка данного препарата может привести к смерти? Что, собственно, и произошло с мадам Ириной. От нее вы ведь тоже решили избавиться.
— Я не знала, что этим лекарством можно убить человека. Им же лечат! Я только хотела, чтобы всем было хорошо. Мадам Ирина в последнее время была очень спокойна. Ей и наследства никакого не нужно было. У меня не было умысла ее убивать!
— С трудом верится. Отравы на нее вы не пожалели и, чтобы запутать следы, подбросили покойной таблетки постояльца.
— Может, он ей сам дал!
— Тогда на коробочке остались бы отпечатки пальцев мадам Ирины. А их не было. Значит, коробку подбросили.
— Моих отпечатков там тоже нет, — возмутилась Эмма.
— Конечно, вы ведь убираете в перчатках. Но вернемся к лекарству, от которого умерли мать и дочь. По сути, это лекарство — наркотик. В минимальных дозах оно было прописано вашему сыну. Как это лекарство оказалось у вас в руках, если ваш сын находится в клинике?
Эмма, не желая отвечать, поджала губы и отвернулась к стене.
— А зачем вы подсыпали это лекарство остальным постояльцам отеля? Они ведь никакого отношения к наследству не имеют?
— Да это так, но я бросала таблетки только в чай и кофе, — не стала отпираться Эмма.
Алина толкнула меня в бок после того, как Степа перевела слова горничной.
— Слышала? Вот откуда у меня в крови наркотик! И никакие это не сигареты! Хотя сигареты мы тоже курили… — вздохнула она.
— Вот, зараза, — в сердцах воскликнула Степа и зажала рот руками. — Это после ее кофейка мы не смогли подняться с постели. Хорошо, что розовые слоны не снились. Она хочет еще что-то сказать…
— Все эти люди были такими нервными, возбужденными, много пили, громко разговаривали. Я хотела, чтобы они стали спокойнее. Всего две таблетки на кофейник — это совсем чуть-чуть.
— По вашей милости едва не пострадала сестра мадам Ольги.
— Она так переживала кончину родственницы, — равнодушно пожала плечами Эмма. — Я принесла ей чай в номер.
Ее возбужденное состояние перешло в апатию. Мне показалось, что женщина сама принимает эти же таблетки — все заметили перепад в ее настроении.
— Вы должны проехать с нами, — известил полицейский.
Я вздохнула с облегчением. Сумасшедшая в доме, да еще имеющая доступ к кухне, согласитесь, что это большой риск для жизни окружающих.
Глава 28
Эмму увели. Мы остались впятером: я, Степа, Алина, Меркурьев и Ярослава.
— Может, присядем? — предложил Меркурьев, взглядом показывая на диван и кресла, и тоном, требующим благодарности, поинтересовался: — Теперь-то вы довольны?
Мужчины очень любят, когда их хвалят, и мудрая женщина всегда использует эту мужскую слабость в своих интересах. Я, конечно, догадалась в последнюю минуту, кто стоит за смертью Ольги и ее материи, но многое еще оставалось неясным, поэтому решила не скупиться и наградить адвоката изрядной порцией комплиментов, тем более что он их заслужил.
— О, да! — воскликнула я. — Аристарх Бенедиктович, вы так быстро распутали этот клубок. Вот что значит светлая голова и хорошее образование. Вы большая умница! Но как вы сообразили, что и у Ольги, и у Ирины Аркадьевны, и у Алины в крови одна и та же дрянь?! Видимо, и у Куропаткина анализы показали присутствие в крови наркотика? Без всякого сомнения, Алина, Ольга, Веня последние дни вели беспутный образ жизни: пьянки, гулянки, дегустация абсента, сигареты с травкой…
Алина зло сверкнула в мой адрес глазами. Только я старалась не для нее, а для Меркурьева.
