Подруги прошли вперед, а я остановилась невдалеке и сделала вид, будто любуюсь пейзажем. Внутреннее чутье мне подсказывало, что речь обязательно пойдет о Василии и Оксане.
Алина с недоуменьем на меня посмотрела:
— Может, поднимемся на верхнюю палубу, там вид лучше.
— Нет, видишь, за моей спиной люди пьют водку из минеральной бутылки? — зашептала я, не показывая взглядом на шумную компанию.
— И что?
— Эти люди из Трускавца, знакомые Василия и Рады, возможно, и Оксанины тоже.
Как бы в подтверждение моих слов, одна из женщин, выкрашенная в платиновую блондинку, заговорила:
— Я Оксану не понимаю. Раньше ей надо было за Васькой следить. Он ведь давно любовь с Радой крутил. Еще год назад я об этом знала.
— Света, а кто не знал? — вяло спросил толстяк, сидящий по правую руку от блондинки. Его лицо, подставленное под лучи заходящего солнца, выражало полное удовлетворение жизнью. Он щурился и блаженно улыбался. — Все в городе знали. Я лично Ваську отговаривал, чтоб не изменял Оксане. Женщина она славная, работящая, сколько лет Васькины закидоны терпела. И главное, с кем он ей изменял — с Радкой. У нее же на лбу написано, что она чертовка, ведьма. Сколько у нее мужей было?
— Ты, Богдан, зря на Раду наговариваешь, — вмешалась в разговор яркая брюнетка. Заложив ногу за ногу, она курила тонкие дамские сигареты. Стряхнув пепел сигареты в пустой стаканчик, она выдала такую фразу: — Мужей у Радки действительно много было. Ну, повезло женщине.
— Ага, повезло, — заржал дурным смехом Роман. — Ну ты, Катька, сказанула: «Повезло»! Где они сейчас, Радкины мужья? Все, кроме первого, на кладбище, в одном месте похоронены. Прямо братская могила. Дурная слава за твоей подругой ходит, Катерина.
— Слава… Какая слава? Баба, как баба. Так фишка легла. Если Василий к Радке от Оксаны ушел, значит, она лучше бывшей. И ни при чем здесь чертовщина, привороты, ворожба. Лучше она Оксаны — и все.
— Да? А бабка Рады разве не ворожила? Рада — единственная ее внучка, — напомнил друзьям Богдан. — Кому старая Фрида свой опыт должна была передать? Только Раде.
— Богдан, ты как маленький, — хмыкнул третий мужчина, до этой минуты только пивший водку и в разговоре не участвовавший. Высокого роста — ноги его не помещались под столом, и потому ему приходилось сидеть вполоборота — он выглядел моложе Романа и Богдана. — Вспомнил Фриду. А Фрида, между прочим, скончалась от банального воспаления легких. Была бы колдуньей, неужели бы себя не спасла?
— Ярослав, а ты почем знаешь, что она умерла от воспаления легких? Ты ведь из Трускавца уехал десять лет назад, — вспомнил Роман.
— Сестра писала.
— Катька? Ты, что ль, писала? Делать тебе нечего о таком писать.
— Может, и писала, разве всего упомнишь? — пожала плечами Катя. — И чем не новость?
«Ага, Катя — сестра Ярослава, — отметила я про себя. — И по тому, как Богдан к себе ее прижимает, можно заключить, что она ему приходится или женой, или любовницей. Роман и Светлана, скорей всего, тоже пара».
— Ладно, умерла и умерла. Давайте лучше за козлов выпьем, — предложил Богдан.
— За что? — уточнила Катя.
— За козлов, которых любят, несмотря ни на что. Ибо не зря говорится: любовь зла — полюбишь и козла.
— А за козла ответишь! — в шутку зарычал Ярослав.
— Это ты потому говоришь, что вторую половину не встретил.
— И все равно, за козлов я пить не буду! Я буду пить за дам, присутствующих на корабле. Кто наливал? За дам я выпью полный стакан. Кто со мной? Присоединяйтесь.
Компания поддержала тост дружным смехом. Выпили — закусили, потом еще раз выпили, к разговору о Василе и его женщинах не возвращались. Ловить рядом с жителями славного Трускавца было нечего. Мы с подругами пошли бродить по кораблю.
После девяти вечера корабль отплыл, сразу после отплытия началась дискотека. Среди танцующих пар я заметила Наташу с Сергеем. Молодые супруги были веселы и безмятежны.
— Привет, — окликнула я Наташу. — Где мама?
— Лежит в номере. У нее голова разболелась. Выпила аспирина, надеется заснуть.
— Ты ей передала мою просьбу?
— Да, — кивнула Наташа. — Она просит прощения — нервы сдали, да и не думала, что со стороны все так ужасно выглядит. Она возьмет себя в руки, и на Васькину жену больше бросаться не будет.
— Хотелось бы, — пробормотала я.
Наташа опять отводила глаза в сторону, и это наводило на мысль, что она говорит лишь только для того, чтобы меня успокоить. Возможно, Оксана не будет публично приставать к Василию и Раде, но исподтишка жизнь им попортить не откажется. Я ее знаю — она упрямая. И если у нее есть план, то от него она не отступит.
Весь следующий день был посвящен отдыху. Сразу после завтрака мы заняли шезлонги на верхней палубе рядом с бассейном, загорали, купались, наслаждались видами Нильских берегов, обсуждали, как проведем предстоящий вечер.
После ужина намечалась вечеринка в арабском стиле — карнавал «Галабия — party». Костюм для карнавала можно было купить на корабле либо взять напрокат за каких-то пятнадцать долларов.
Незадолго до обеда мы с Алиной и Степой отправились за костюмами для себя и Куликова.
Костюмерная представляла собой обычную каюту, в стены которой были встроены шкафы. Мы оказались не единственными желающими приодеться к вечеру — в костюмерной собралось человек десять. Все что-то выискивали, что-то примеряли перед зеркалом — хотя, по большому счету, кроме арабских рубах и платков на голову, ничего не было. Мы почему-то думали, что на вечеринке все гости будут сверкать в нарядах фараонов, но, увы, костюмерная не оправдала наших ожиданий. Мало того что все костюмы были более чем скромненькие, так еще и наблюдалась явная дискриминация по половому признаку — женские наряды отсутствовали напрочь.
Около одного из шкафов я увидела Василия с женой. Рада прикладывала рубаху к плечам Василия, пытаясь без примерки подгадать с размером. Наверное, это было не трудно, потому что все рубашки были просторные, безразмерные, в них бы влез любой, даже наш Куликов, который носит полный пятьдесят шестой размер.
— А на голову что? — спросил у жены Василий. Выбор головных уборов также был невелик. К рубахе шел или в черно-белую клетку платок, или такой же платок только в красно-белую клетку, или чисто белый платок без каких-либо заморочек.
— Бери черный, — посоветовала Рада. — Красный выглядит вызывающе. Белый слишком простенький.
— Думаешь? А мне больше красный нравится, — замялся Василий, держа в обеих руках по платку.
— Дурак красному рад, — неуважительно хмыкнула супруга и выдернула из руки Василя красный платок. Осознав, что повела себя чересчур резко, она извинилась: — Прости, но тебе красный цвет не идет. Возьми черный. У тебя в черном платке лицо более выразительное.
