— Значит, ты обещаешь не глядеть в сторону Василя? — уточнила я.
— Да-да, — кивнула Оксана.
Увы, Оксана не сдержала своего слова и уже через два часа нарушила свое обещание. Кто кого первый задел — Оксана Раду или Рада Оксану — не знаю, я пришла в самый разгар драки, не успев к началу, но и того, что я увидела, было предостаточно. Две дерущиеся женщины — омерзительное зрелище.
Оксана, вцепившись в волосы соперницы, пыталась утащить ту на дно бассейна. Рада отбивалась руками и ногами. Когда же стала захлебываться, вцепилась зубами в руку Оксаны. Та вскрикнула и отпустила голову Рады.
Увы, посмотреть на мерзкую сцену в бассейне собралось много народа, некоторые прибежали сюда с нижней палубы, заслышав истошные женские крики. Люди стояли кругом у бортика, но никто и не попытался разнять беснующихся дам. Все почему-то воспринимали происходящее, как веселое шоу: хлопали в ладоши, свистели, улюлюкали. Кое-кто даже делал ставки. Одним казалось, что победить должна непременно Оксана. Она более рослая и физически должна быть сильнее. Другие, увидев, как Рада ловко уходит от ударов Оксаны, полагали, что победа останется за ней. Немцы и французы обмахивались купюрами евро словно веерами, давая понять, что не прочь бы поспорить и на деньги. Русские поддерживали дерущихся женщин криками:
— Поддай жару, мочи рыжую, мочи.
— Блондинку топи. Ногами действуй. Глуши ее, выворачивайся.
Роман и его компания стояли с открытыми ртами. Давно пришло время разнять соотечественниц, но они бездействовали. Интересно, что и виновник скандала с саркастической ухмылкой наблюдал за происходящим. На его лице даже читалось удовлетворение от собственной значимости — как же, две бабы не могут поделить мужика. Значит, он, этот мужик, чего-то да стоит?!
Первой не выдержала Зося, бросилась на подмогу матери. Вслед за ней не удержалась и Лиля — тоже прыгнула в воду. Итог битвы решил Сергей. Когда он с шумным плеском шагнул в бассейн, Рада и Зося предусмотрительно отплыли к краю, прекратив поединок.
Я подскочила к Оксане и увела ее в сторону, подальше от любопытных взглядов.
— Что произошло? Что? Ты же мне обещала, — упрекнула я подругу.
— Не я первая начала, — мотнув головой и тяжело дыша, ответила Оксана. — Они обидели Лилю. Василий обидел, — уточнила она. — Лиля подошла к нему, чтобы попросить денег на заколки. Он, красуясь перед своими, сказал: «Тебе не заколки купить надо, а расческу. Вечно лохматая ходишь. Перед людьми за тебя стыдно». А Лиля только из бассейна вышла. Какие у нее должны были быть волосы? К Василию подпряглась его вобла: «Уродина! Вся в мать. Твоего, Вася, ничего нет. Ты уверен, что она твоя дочь?» Лиля расплакалась, чем вызвала неописуемую радость у стервы Рады. Она начала над ней подтрунивать: «Рева — корова, рева — корова». Извини, я не сдержалась. Лиля у меня не сирота! У нее есть отец и мать, правда, отец — полное дерьмо. Поздно я это поняла. Но все равно, не в подоле я же ее принесла? Да, мы с Василием жили в гражданском браке, но многие в Трускавце уверены, что мы официально были женаты. Даже судья, когда мы пришли имущество делить, удивилась, что мы не расписаны.
— А почему вы не расписались? — поинтересовалась я. Для меня не было секретом, что брак у Оксаны и Василия гражданский, но я никогда не интересовалась причиной. Трускавец — провинциальный городок, в котором живут, соблюдая вековые традиции. Оксана почему-то не испугалась осуждающих взглядов, хотя бы на первых порах.
— Я не хотела. Сначала не доверяла Василю, боялась, что он меня бросит, — хлопец моложе меня на четыре года. Потом родилась Лиля, он записал девочку на свою фамилию и предложил мне расписаться, да все некогда было. Прошли годы, я успокоилась — муж есть, дети тоже. Зачем штамп в паспорте, если и так все хорошо? Я и сейчас не жалею, что не поменяла свою фамилию. Лилю жалко, надо было ее на свою записать.
— Понятно, — сказала я, бросив косой взгляд на виновника всех Оксаниных неприятностей. Василий спокойно попивал фруктовый коктейль. Рада и Зося также потягивали из трубочек трехцветную жидкость. Троица выглядела вполне счастливо, словно и не было ни драки в бассейне, ни выдранных клочьев волос.
— Зря я сюда приехала, — проследив мой взгляд, молвила Оксана. — Мое присутствие нисколько не омрачает праздник на их улице. А я так на это надеялась. К Лиле Василий равнодушен. При нем ее унижали, оскорбляли, а он и рта не открыл, чтобы ее защитить, да что там защитить — сам начал ей читать нотации. Следить, мол, за собой надо. Чучелом обозвал. Ей-богу, убивала бы гада! — в сердцах бросила Оксана. — К стенке, и пулеметной очередью вдоль и поперек, вдоль и поперек. Жаль, пулемета нет.
— Оксана, — окликнул ее Роман. Мы обе повернули голову к говорящему. — Прости, что вклиниваюсь в ваш разговор, — замялся он. Должно быть, он стоял рядом с нами довольно долго и много чего слышал из признаний Оксаны, а мы так были увлечены беседой, что не заметили его присутствия. — Мы тут после ужина собираемся посидеть на палубе, горилочки выпить, сальцем закусить. Не желаешь присоединиться к нашей компании? Ты ведь одна? Молодежь твоя не в счет, им и без тебя весело. Ты как?
— Спасибо, Рома, мне тоже весело, — отказалась Оксана.
— Ты не бойся, твоего Василя с Радой мы не приглашали, — заверил ее Роман.
— Лучше их пригласи, нет у меня настроения гулять, горилку пить. Правда, пригласи Ваську, за чужой счет он выпить не дурак.
— Не хочу я их приглашать, — мотнул головой Роман.
— Что так? — сделала удивленное лицо Оксана. — Вы вроде бы друзья, за одной партой в школе сидели.
— Не хочу и все, — буркнул Роман и отошел в сторону.
— Слышала? — спросила у меня Оксана. — Ваську в городе никто не любит. Я долго удивлялась почему, потом догадалась. Дурной он человек. И в смысле глупый, и в смысле плохой. Деньги любит, а зарабатывать не умеет. Как рыба-прилипала, за чужой счет норовит прожить. И Рада того же поля ягода. У нее вшивенький магазинчик, косметикой польской торгует: тушью, тенями, помадой — все низкого качества. Футболки, кофточки…Прибыль, конечно, есть, но не такая, как у меня. Она и Василя заприметила только лишь потому, что у меня гостиничный бизнес.
— Ну почему, — пожала я плечами. — Василий — мужчина видный.
— Видный, — будто бы согласилась со мной она, — но ты заговори с ним и поймешь, что он дурак дураком. Какая же я была идиотка, что в него когда-то влюбилась. Скоро поняла, что он собой представляет, но тогда я уже Лилю носила, побоялась матерью-одиночкой остаться. Какой-никакой, а отец, — вздохнула Оксана.
— Может, и Рада в Ваську влюбилась? — спросила я, указывая на общие ошибки и желая приглушить в Оксаниной душе клокочущую ненависть.
— Да ты что! Кого она кроме себя любит?! Хотела вместе с ним жирный кусок проглотить. Шиш у меня она получит! — при этом Оксана не удержалась и скрутила дулю. — На меня все квитанции выписаны. Я хозяйка гостиницы — и одной, и второй. По закону-то делиться, конечно, надо. Но я дам на лапу судье, и суд вынесет решение в мою пользу.
