Естественно, никто не стал проверять настоящее ли удостоверение им показали. Алина, воспользовавшись всеобщим замешательством, сунула книжицу обратно в карман. Затем она развернулась на сто восемьдесят градусов и деловой походкой направилась к нам — ко мне и Оксане, — бормоча себе под нос следующие слова:
— В профессии афериста главное — вовремя смыться.
Долго на палубе мы задерживаться не стали, ушли, предоставив Раде право законной жены — оплакивать мужа.
Глава 8
Через два часа теплоход причалил к пристани в городе Эдфу. На борт взошли полицейские, вызванные по рации капитаном судна. Пассажирам велели разойтись по каютам и сидеть там до тех пор, пока у них не возьмут показания. Я думала, что запланированные на сегодня экскурсии накрылись медным тазом — а ну-ка опроси всех пассажиров судна! — но египетская полиция отнеслась к опросу чисто формально.
«Где были в предполагаемый час убийства?» — через переводчика спросили полицейские у каждого пассажира. «Можете что-нибудь сказать по делу? Нет? Ну на «нет» и суда нет», — так следовало понимать удовлетворенные кивки полицейских. Ни у кого алиби они не проверяли — верили на слово. Связей покойного также не выясняли. И потому весь опрос продлился не более часа. Убийцу, судя по всему, египтяне искать не собирались. Погиб пассажир — неприятно, конечно, но на все воля Аллаха.
Мне показалось, что причина такого халатного отношения к своим обязанностям кроется в одном — погибший пассажир не был египтянином, а раз так, зачем напрягаться из-за неверного?
Полицейские гордо покинули «Рамзес», а нас, пассажиров, по корабельному радио пригласили на завтрак, после которого сразу же должна была состояться экскурсия.
— Они даже не поинтересовались у нас, знаем ли мы покойного! — возмущалась Алина, имея в виду полицейских. — Зашли в каюту, для «галочки» спросили, что делали с двенадцати до трех часов ночи, и вышли! Показания мои не записали. Как тебе такое ведение дел? Воронков бы уже два тома настрочил: кто, с кем, зачем. Складывается такое впечатление, что они боятся спрашивать, дабы что-нибудь не откопать.
— Послезавтра большая часть пассажиров покинет страну, и власти с легким сердцем закроют дело, так и не начав в нем разбираться, — высказала я свою точку зрения.
— Ты права, и у меня сложилось такое же впечатление, — согласилась Алина.
— А с другой стороны, Оксане нерадивость полицейских только на руку.
В дверь каюты забарабанили. Мы испугано переглянулись. Полиция? Но вместо вернувшихся полицейских на пороге стояла Степа — с круглыми от страха глазами.
— Ужас! Кошмар! У нас только что была полиция. Вы уже… уже знаете, что Василя, Оксаниного мужа убили? — волнуясь, спросила она.
— Степа, мы знаем, — кивнула я.
— Более того, мы были на месте преступления, — сообщила ей Алина. — С половины четвертого корабль ходуном ходил. Все, кому ни лень, сбежались на верхнюю палубу на мертвого посмотреть. Странно, что ты ничего не слышала.
— Не слышала. Петр так храпел, — призналась Степа. — Мне с трудом удалось под утро заснуть. И если уж я смогла заснуть под его аккомпанемент, то топот за окном для меня все равно, что шум прибоя. Разбудили нас полицейские. Я долго не могла понять, кого убили, зачем… Василий… Марина, ты как в воду глядела, добром эта поездка не кончилась. Знак… Был знак.
— Какой знак? — заинтересовалась Алина.
— Как какой? «Смерть на Ниле». Агата Кристи! Степа почему-то взяла эту книгу с собой. Вроде как ей читать нечего.
— Ах, вы о книге… Степочка, ты нас не путай, там женщину убили, — напомнила Алина.
— Ну и что? Сценарий немного изменен — не жену убивают, а мужа, но семья-то одна!
— Надеюсь, ты с полицейскими своими подозрениями не делилась? — насторожилась я, опасаясь, как бы Степа ненароком не подставила Оксану. — Не говорила, что на борту судна путешествуют бывшая жена Василия и его дочь, а также падчерица и зять?
— Ну, ты что! Неужели ты думаешь, я не понимаю, чем могут грозить Оксане такие показания? А кстати, не знаете, ее не арестовали?
Я приложила палец к губам и, посмотрев на дверь, зашептала:
— Если только Рада не напакостила. Кстати, Степа, мы решили обеспечить Оксану и ее семью алиби. Жаль, если из-за этого мерзавца хорошая женщина пострадает.
— Слишком уж все на поверхности, — задумалась Алина, — Вряд ли это Оксана… За нож хватаются на кухне, в сердцах, в состоянии аффекта, но чтобы женщина носила в сумочке холодное оружие…
— Вот-вот, — пробормотала я. — Справедливости ради надо заметить, когда Оксана начала терять на моих глазах сознание, и у меня мелькнула та же мысль: только ли Оксане выгодна смерть Василия? Может, покопаться в его окружении?
— И правильно, девочки, — поддержала нас Степа. — Вот только после всего того, что она вытворяла, трудно ей будет убедить общественность в том, что она к убийству не имеет отношения. Зря она вчера во все горло орала, что убьет.
— Раду! — заметила я. — Но и Рада угрозами Оксану щедро осыпала и тоже грозилась убить!
— А что, если Рада, чтобы насолить Оксане… — задумалась Степа. — Да нет, глупо. Зачем Раде убивать Василия в тот момент, когда он еще не отсудил у Оксаны гостиницу? Пока я вижу мотив к убийству только у Оксаны — недвижимость, гостиницы! Будь они неладны!
— Мы не видим других мотивов, потому что ничего не знаем о круге общения Василя, — сказала я. — Кстати, здесь, на судне, еще несколько Оксаниных соотечественников отдыхает. Я подслушала разговор Рады с Василием. Она упрекала мужа в дружбе с Романом. Но и остальные — Богдан, Ярослав, Светлана и Катя — хорошо знакомы и с Радой, и с Василием, … и с Оксаной.
— Надо бы нам как-то найти к ним ключик, — загадала Степа.
— Может, попросим Оксану дать им характеристику? — предложила я.
— Попросим, но осторожно, — внеся поправку, согласилась Алина, — будто мы и не ищем убийцу, а просто для себя хотим выяснить, что они за люди.
— А почему прямо не спросить о них у Оксаны? — не поняла Алинину задумку Степа.
— А потому, что если вдруг Оксана хорошая актриса и это она убила бывшего муженька, то в ее интересах свалить вину на кого-то другого, на того же Романа, — пояснила свою мысль Алина.
— Хорошо, с Оксаной мы можем поговорить в любой момент, а как ты собираешься подъехать к остальным? — поинтересовалась я. — Наверняка кто-то из них видел, как мы общались с Оксаной. Дураку понятно, что мы на ее стороне.
— А разве я обязана представляться подругой Оксаны? — наигранно удивилась Алина. — Она моя знакомая — и не более того. Речь о ней вообще не пойдет. Цель — Василий. А начну я…. — Алина уже представляла, как она заговорит с Романом и компанией. — Да мало ли с чего начну. Тем для начала разговора превеликое множество. Хотя бы взять мою тетку. Она, конечно, не из Трускавца, но очень долго жила в Ровно, а это почти рядом со Львовом, километров сто пятьдесят, наверное.
