Увы, мы сидели в таком месте, откуда была видна лишь часть палубы. Мне и Алине хотелось пробраться к противоположному борту, где, кстати, и находилась каюта Романа и Светланы Сидорчуков, а Куликов нас удерживал: «Сейчас начнется, сейчас начнется…». Что начнется? Пришлось соврать, что мы изнемогаем от усталости.
Куликов нам поверил. Степа, естественно, нет, она проводила нас завистливым взглядом, ей тоже хотелось пойти вместе с нами, но если бы она намекнула мужу, что тоже хочет спать, он бросил бы шоу и пошел вместе с ней в каюту — спать!
У противоположного борта ни Романа, ни Светлану нам увидеть не удалось. Зато там мы заметили Богдана. Он стоял, отвернувшись от сцены, и нервно курил, сбрасывая пепел в воду.
— Добрый вечер, — поздоровалась я.
— Добрый, — ответил он, пытаясь для себя уяснить, знакомы ли мы. Напрягшись, он вспомнил, что видел нас прошлой ночью. — А… вы, ну да мы встречались.
— Вы нас извините, — продолжила я. — Вы ведь знаете Оксану Василенко? Она попросила нас найти Романа Сидорчука. Ей бы хотелось с ним поговорить. — Богдан несколько удивился. Если Сидорчук нужен Оксане, то почему его разыскиваем мы, а не она. — Увы, она себя плохо чувствует, давление поднялось, голова раскалывается, — предугадав вопрос, я стала оправдывать подругу. — Вы не знаете, где он?
— Нет, — нервно дернув головой, ответил Богдан.
— Что — нет? Не знаете, в какой он каюте? — не поверив, спросила Алина.
— Знаю, но его там нет.
— А где же он? — я еще надеялась, что Роман слоняется по кораблю.
Богдан пожал плечами.
— Не знаете?
Все из этого молчуна приходилось вытягивать клещами.
— Он… он…он… — мычал Богдан, не зная, что сказать. Неожиданно он встрепенулся, как будто вспомнил еще что-то нечто важное: — Позвольте, вы, кажется, из полиции?
— Да, — кивнула Алина, — из полиции. — Отпираться не имело смысла, сама же так представилась Раде, а Богдан был неподалеку, наверное, слышал, а если нет, то ему вполне могла сказать об этом Рада.
— Пропал он, — выпалил Богдан, как будто хотел переложить всю ответственность по розыскам друга на нас. — Его не было ни на завтраке, ни на обеде, ни на ужине. На экскурсии тоже.
— Когда вы его в последний раз видели? — деловито спросила я. Раз уж он думает, что мы из полиции, то пусть так думает и дальше. — Все более чем серьезно. Через сорок минут теплоход отходит от пристани, и он должен быть на судне.
— Его нет на судне, — мотнул головой Богдан.
— Да? А к капитану вы или Светлана обращались?
— Я — нет. Светлана, по-моему, тоже. Он мог сойти на берег… Еще есть время. Он может вернуться.
— Может… Кто-нибудь видел, как он спускался по трапу?
— Нет.
— Нет, — повторила я следом за ним. — Не понимаю, почему вы до сих пор не бьете тревогу?
Богдан не думал оправдываться. Он пожал плечами, долю секунды помолчал, потом, вздохнув, сказал:
— Видите ли, если мы во все горло завопим, что Роман пропал, то все подумают, будто он сбежал. А раз сбежал, то было из-за чего. И это после того, как Василя убили. Египетские полицейские тут же запишут Романа в убийцы.
«Странно, что эта мысль не пришла в наши головы, — подумала я. — И мотив на поверхности. Василь мог обвинить Романа в том, что тот специально пригласил на корабль Оксану, чтобы та испортила им с Радой медовый месяц. Слово за слово — ссора — в руке Романа оказался нож. В итоге — один в холодильной камере, другой в бегах».
— Да? Интересная мысль, — хмыкнула Алина. — Кстати, а как насчет паспорта Романа? Он в каюте?
«Все правильно, без паспорта далеко не убежишь», — подумала я.
— Паспорт? — Богдан не сразу сообразил, к чему клонит Алина. — Нет, ну что вы! Вы думаете, Роман сбежал с паспортом? Роман не имеет никакого отношения к смерти Василя!
— Вы так уверенно об этом говорите. У вашего друга есть алиби?
— Так мы все были вместе!
— Кто все?
— Я, Роман, Ярослав. Женщин не было. Вернее, в начале вечера были, но потом они захотели спать, а нам только и надо было, чтобы они ушли. Роман сбегал в свою каюту… Потом мы сидели на носу корабля и … пили.
— Василя приглашали с собой?
— Роман приглашал, еще днем, — не стал врать Богдан. — Но тот отказался. Как только он оглянулся на Раду, у него вся охота выпить прошла. Мы даже уговаривать не стали. Рада из тех женщин, которые скандал на ровном месте устроят. Только бы все было по ее.
— А что вы пили? — уточнила Алина.
— То, что с собой привезли — водку, коньяк, самогон, — немного смутился Богдан.
— С которого часу и до которого вы выпивали?
— Приблизительно с половины первого и до того момента, когда все побежали на палубу на крики женщины, той, что нашла Василя.
— То есть вы утверждаете, что три часа подряд вы пили водку на носу корабля? — спросила я.
Богдан подтвердил кивком головы, хмыкнув при этом:
— А что здесь особенного?
— Три часа…И никто из вас не уходил из компании? Да хотя бы в туалет.
— В туалет мы выходили.
— Вот! Значит, все-таки отлучались, — поймала его на слове Алина. — А по сему алиби у Романа нет. Вы не могли его контролировать все три часа, если только не ходили в туалет втроем.
— Нет, втроем в туалет мы не ходили, — буркнул Богдан, — но если кто-то из нас и отлучался, то минут на пять, не более, — поторопился уточнить он.
— Пять минут — это много. Убить можно и за более короткий отрезок времени, — авторитетно заявила Алина.
«Убить — да, но поссориться — проблематично, — засомневалась я. — С носа корабля на верхнюю палубу идти минуты три, столько же обратно. Что остается? Полминуты? Минута? «Ты козел!» — В ответ: «За козла ответишь» — приблизительно такой диалог мог состояться у Василя и Романа, более длинный разговор в минуту не уложится. Хотя, если мужчины пили и были пьяны — а ведь мы видели Романа изрядно пьяным, — то вряд ли они могли контролировать время. У пьяного час пролетает, как пять минут. А уж причину драки найти и вовсе просто. В хмельной голове могла всплыть давняя обида, сущая безделица. Алина права, нет у Романа алиби. Как, впрочем, и у остальных».
— Ну что вы! — возразил Алине Богдан, вместе с тем отвечая на мои мысли. — Зачем Роману убивать Василя? Они сто лет знают друг друга, с самого детства, со школы. Семьями дружили. Мы все дружили семьями, — поправился он.
— Не знаю, как Рада, а Оксана не жаловала Романа. С ее слов, они не друзья были, просто приятели. А это, как вы понимаете, не одно и то же. Но я не об этом. Раз уж вы общались, вспомните, пожалуйста, — попросила я, — не было ли между ними каких-то ссор, разногласий? Может, Роман жаловался на Василя. Или — наоборот. Какие-то претензии друг к другу?
