— Скажите, а вы давали какие-то деньги Василю на закупку товара? — спросила Алина.
— Нет, конечно, я должен был убедиться, что Василий — преуспевающий бизнесмен, а не шаромыжник.
— Н-да, — покачала я головой. — Не знаю, были ли у Василия зарубежные партнеры, но деньги на поездку он взял у друзей, вернее, они оплатили ему и Раде путевку и авиаперелет. Вполне возможно, что он просто готовил спектакль для вас, Михаил Иванович. Он мог привести вас в любую ювелирную лавку в Асуане и сказать, что хозяин лавки его партнер по бизнесу. Египтяне радуются как дети, когда с ними здороваются за руку. Василий на украинском языке представил бы вам незнакомого человека, а тот, ничего не понимая, кланялся и улыбался бы во весь рот.
— Я бы его сразу раскусил, — хмыкнул Михаил Иванович. — Арабским языком я не владею, но, слава богу, не первый год в бизнесе — по глазам бы прочел. Признаться, еще тогда я удивился тому, что у Васьки могут быть какие-то зарубежные партнеры. Кто хоть сколько-то его знает, общее дело с ним иметь не станет.
— Однако нашлись такие. Одному он пообещал галантерейный бизнес. Другому — золотой.
— Вы говорите о друзьях, которые ему деньги на поездку ссудили?
— Не ссудили, а подарили в надежде на будущую прибыль.
— Прохвост! Прости господи, что я так о покойнике, — Михаил Иванович даже перекрестился. После короткой паузы, во время которой он нервно мял кулаки, как будто собирался перейти к чему-то важному, он наконец-то решился. — Лично мне Оксана очень нравится, не могу сказать, что я ее осуждаю, в глубине души даже оправдываю… Она достойна лучшего мужчины. Увы, это ни снимает с нее вины…
— Михаил Иванович, может быть, вы объясните, почему думаете, что именно Оксана убила Василия? — перебила я его. — У вас есть факты? Вы видели ее с ножом в руке?
— Нет-нет. Но я знаю, что у нее был мотив. Она знала, что Василю предстоит принять наследство.
— Вы рассказали ей о завещании?
— Нет, я ничего ей не говорил о смерти отца Василя. Хотел сначала разобраться с основным наследником. Ведь если бы Василю было отказано в деньгах отца, доля Лили возросла бы во много раз. Я решил не волновать заранее женщину.
— Но она каким-то образом узнала о завещании?
— О смерти Степана Остапенко, — поправил меня Михаил Иванович. — Сказала ей об этом Рада. Ну а той, я думаю, проболтался Василь. В ночь, когда было совершено убийство, я возвращался в каюту. Уже зашел, присел на диванчик, чтобы снять туфли, и вдруг услышал голоса. Говорили не громко, но зло. Нетрудно догадаться, что это были Рада и Оксана. Дамы особенно в выражениях не стеснялись и обзывали друг друга по-всякому, потом речь коснулась гостиницы. «Ни гвоздя твой муженек из моего дома не вынесет», — заявила Оксана. «Дура, ему лишь бы нервы тебе попортить. Вася богат как персидский шейх». Оксана истерически захохотала: «Шейх без порток!» — «Не веришь? Зря. Папенька его отошел в мир иной. Все, что нажил, оставил своему единственному наследнику. Можешь подавиться своей гостиницей!» По цокоту каблучков я понял, что Рада гордо ушла к себе. Через секунду хлопнула дверь. В этот момент я подумал, что вряд ли Василь сказал своей жене о главном условии завещания, иначе бы она так опрометчиво себя не вела. Я хотел пойти успокоить Оксану, но лень было вновь надевать башмаки, да и спать уже хотелось. Короче, я не пошел. Теперь жалею. Оксана некоторое время стояла, потом пошла. Думаю, что на палубу, потому что шаги ее становились все глуше и тише, потом и вовсе стали не слышны. Что было дальше, я могу только догадываться. Вы считаете, что у Оксаны не было мотива? Она тринадцать лет нянчилась с этим эгоистом, кормила, поила, делала все, чтобы он пристойно выглядел. А выглядел он на все сто процентов, мог любой бабе голову заморочить. Такого тумана навести. Меня с панталыку сбил. Бизнесмен хренов! Конечно же, Оксана действовала спонтанно. Обида жгла ей душу, не за себя — за дочь. Не нужны ей Степановы миллионы, но и допустить, чтобы обидели ее дочь, она не могла, — оправдывал Оксану Михаил Иванович.
— Этого предателя было за что убить, — пробурчала Алина.
— Зачем же тогда она просила нас найти истинного убийцу? — вырвалось у меня.
Слово вылетело как воробей, выдав нас с головой. С каких это пор Интерпол брал частные заказы? Михаил Иванович смотрел на нас и улыбался.
— Допустим, мы не из Интерпола, но у нас есть лицензия частных сыщиков, — выкрутилась Алина.
— Это даже лучше, — кивнул Михаил Иванович. — Уголовного дела нет, езжайте спокойно домой.
— Никуда мы не поедем, пока со всем этим не разберемся. Кстати, мы можем посмотреть завещание Степана Остапенко?
— Без проблем, — он подошел к сейфу, достал бумагу, заверенную не одной печатью, и протянул ее нам. — Хотите посмотреть, насколько я был заинтересован в смерти наследника? Лгать не буду — мне Степан завещал небольшую квартиру в Германии. Сейчас в ней живет мой сын, Александр. Он директор немецкого филиала строительной компании Степана.
Завещание было составлено на двух языках: немецком и украинском. Я одолела оба текста. Все сходилось — Михаил Иванович ничего от себя не добавил, ничего не утаил, то есть Лиля, как правопреемница отца, становилась богатой наследницей.
— А Зося? — вырвалось у меня.
— Что Зося? — спросил Михаил Иванович.
— Рада утверждает, что Василий успел удочерить ее дочурку. Следовательно, она имеет такое же право на свою часть в наследстве. Вы знали об удочерении?
Михаил Иванович протяжно вздохнул.
— Может, Василь и имел такие намерения, но он не успел удочерить Зосю. Я разговаривал с Радой после смерти Василя. Она пыталась ввести меня в заблуждение, но не на того нарвалась. Я не поленился подъехать в суд. Рада туда приходила, консультировалась у секретаря, брала образцы бумаг, даже кое-какие справки принесла, но суда не было. Суд должен был состояться после возвращения Василя и Рады из Египта. Допускаю, что после скоропостижной смерти Василя она хотела состряпать фальшивые документы по удочерению, подписать все бумаги задним числом, но у нее не вышло, наверное, мало давала на лапу.
— Зачем же она врала? И о чем это может говорить?
— О том, что Раде категорически невыгодна была смерть мужа. Если бы документы на удочерение были готовы и Зося могла бы считаться внучкой Степана, тогда куда ни шло, а так… Не дура же Рада рубить сук, на котором она сидит?
— Какая же Зося внучка Степану? — удивилась я.
— Права усыновленных приравнены к правам родных детей, — напомнил Михаил Иванович. — При разводе с Василем Рада могла потребовать долю наследства Степана. Удочеренная Василием Зося фактически являлась его внучкой. Рада наняла бы хорошего адвоката и вполне могла бы выиграть дело. Это ответ на первый ваш вопрос.
— Я думаю, что Рада все же попытается подделать бумаги об удочерении, — предположила я.
— Уже не получится, — усмехнулся Михаил Иванович. — Раньше надо было, до того как я имел беседу с судьей. Теперь он на подлог не пойдет — побоится.
