— Возможно, ты укрепляешь Общину Сестер. — Голос бесстрастный, ровный и спокойный, лишенный всякого выражения. — Слабые связи создают места, которые укрепят другие, и это послужит усилению тех, других.
Беллонда поняла, что едва выдерживает режим ментата. Неужели хоть часть того, что он говорит, — правда? Неужели Верховная Мать смотрит на нее именно с такой точки зрения?
— Ты пришла сюда с преступными намерениями, с намерениями нарушить повиновение, — сказал он. — И все это ты собиралась сделать под маской необходимости! Небольшая драма для скучающих наблюдателей, что должно будет доказать твою невиновность — у тебя просто «не было другого выбора».
— Ты полагаешь, что желания Верховной Матери — закон? — спросила она.
— Ты думаешь, что я совсем не наблюдателен? — Он махнул рукой, заставив замолчать Тега, который собирался что-то сказать. — Белл! Будь просто ментатом.
— Я тебя слушаю.
Так же, как и многие другие.
— Я глубоко проник в твою проблему.
— Мы не давали тебе задания копаться в наших проблемах!
— Но ты дала. Ты, Белл. Ты скупо расстаешься с мелкими кусочками своих посланий, но я принимаю их.
Беллонда внезапно вспомнила, как Одраде однажды сказала: «Мне не нужен ментат. Мне нужен изобретатель».
— Я… тебе… нужен, — сказал Айдахо. «Твоя проблема все еще заключена в раковину, но мясо в ней еще осталось и его надо извлечь».
— Но почему ты вообще нам нужен, для какой цели, возможно ли это?
— Вам нужны мое воображение, моя изобретательность, то есть те вещи, которые позволяли мне выживать перед лицом гнева Лето.
— Ты же сам говорил, что он столько раз тебя убивал, что ты сбился со счета.
Подавись своими собственными словами, ментат!
Он одарил ее столь искусной улыбкой, что ни у нее, ни у наблюдателей не могло возникнуть ни тени сомнения в ее истинном значении.
— Но как ты можешь доверять моим словам, Белл?
Он сам выносит себе приговор!
— Если вы не придумаете что-то новое, вы обречены, — продолжал он. — Это лишь вопрос времени, и вы это прекрасно знаете. Возможно, конец настанет для следующего поколения, или через одно, но он неизбежен.
Тег нетерпеливо дернул Айдахо за рукав.
— Башар может помочь, может, да?
Итак, ребенок внимательно прислушивается к разговору. Айдахо потрепал мальчика по плечу.
— Сил одного башара недостаточно, — потом он обратился к Беллонде: — Псы собрались вместе. Будем рычать друг на друга из-за неподеленной кости?
— Ты уже говорил это раньше.
И, без сомнения, будешь повторять еще не раз.
— Ты все еще ментат? — спросил он. — Тогда сворачивай этот спектакль. Перестань разыгрывать дешевый роман из настоящей трагедии.
Это Дар романтик, а не я.
— Что романтичного может быть в мелких поселениях Преподобных Матерей в Рассеянии, ожидающих, когда их убьют, словно скот на бойне?
— Ты думаешь, что никто не сможет спастись?
— Вы сами насаждаете своих врагов по всей вселенной, — сказал он. — Вы сами питаете силы Досточтимых Матрон!
Сейчас она было только ментатом для того, чтобы ответить на способности этого гхола полным спектром своих способностей. Драма? Спектакль? Романтика? Тело ответило на потребности ментата. Ментат должен уметь использовать свое тело, но не допускать его вмешательства в принятие решения.
— Ни одна из Преподобных Матерей, которых вы послали в Рассеяние, не вернулась назад и даже не прислала сообщения, — продолжал он. — Вы пытаетесь утешить себя тем, что они сами выбирают маршрут. Как вы можете игнорировать их молчаливые послания? Почему никто из них не выказывает желания поддерживать связь с Капитулом?
Он отчитывает нас, как маленьких детей! И он прав.
— Я сумел представить проблему в элементарном виде?
Это вопрос ментата.
— Простейший вопрос, простейшая проекция, — согласилась она.
— Умноженный сексуальный экстаз: запечатление Бене Гессерит? Захватывают ли Досточтимые Матроны ваших людей именно таким способом?
— Мурбелла?
Вызов, уместившийся в одном слове. Используешь женщину, которую, как ты утверждаешь, ты любишь! Знает ли она то, что должны знать и мы?
— Они воспитаны так, чтобы не доводить свое наслаждение до уровня устойчивой привязанности, но они все же уязвимы.
— Она отрицает, что в истории Досточтимых Матрон прослеживается влияние Бене Гессерит.
— Ей внушили это мнение.
— Вожделение в обмен на власть?
— Наконец-то ты задала правильный вопрос, — и поскольку Беллонда молчала, он продолжил: — Mater Felicissima
[2]
.
Он назвал ее старинным титулом, который носили члены Высшего Совета Бене Гессерит.
Беллонда поняла, почему он это сделал, и почувствовала, что слово произвело на нее нужное впечатление. Теперь она пришла в уравновешенное состояние духа. Преподобная Мать — ментат, дух, которой усилен мохалатой испытания Пряностью. Ее охраняет и добрая Другая Память. Она защитит ее от вмешательств ее злых и порочных предков.
Но как он понял, что надо сделать именно это? Сейчас все наблюдатели, как один, задавали себе этот вопрос. Ну конечно же, Тиран обучил его этому, терпеливо преподавая этот урок в каждой жизни Айдахо. Итак, с чем мы имеем дело? Неужели Верховная Мать осмеливается использовать этот его страшный талант? Это опасно, но гораздо ценнее, чем я могла предполагать. Боги нашего творения! Неужели он тот, кто спасет нас?
Как он спокоен. Знает, что взял ее за живое.
— В одной из своих жизней, Белл, я как-то раз посетил дом Бене Гессерит на Баллах IX, там я беседовал с одной из твоих прародительниц, Терсиус Хелен Антеак. Пусть она ведет тебя, Белл. Она знает.
Беллонда почувствовала знакомый укол. Откуда он может знать, что Антеак — моя прародительница?
— Я отправился на Баллах по приказу Тирана, — продолжал свой рассказ Айдахо. — О да, я часто думал о нем, как о Тиране. Я получил приказ уничтожить школу ментатов, которую, как вы думали, вам удалось утаить от всевидящего ока Тирана.
В памяти Беллонды возник образ Антеак. Образ заговорил.
«Сейчас я покажу тебе событие, о котором он рассказывает».
— Ты только подумай, — сказал он, — я, ментат, был принужден закрывать школу, в которой людей учили так же, как когда-то меня самого. Я, конечно, знал, почему он отдал такой приказ, и ты знаешь.
