Самыми многочисленными среди беженцев были уроженцы Нидерландов, куда входили не только купцы, но и ремесленники, почти все католики. Они прибывали из Антверпена и Фландрии, а также из Эно и Артуа. Благодаря присутствию в городе итальянцев эти бельгийские компании продолжили свои прежние операции, главным образом экспорт зерна и тканей в Испанию и Францию и время от времени в Италию. Одной из первых таких компаний, известных нам благодаря своей бухгалтерской книге, является компания Жана Ресто, который приехал в Кёльн из Камбре в 1569 г. Компания имела агентов в Льеже, Амстердаме, Лондоне, Штаде, Нюрнберге, Руане, Кане и Ла-Рошели, а один из ее кораблей, «Черная кошка», курсировал между Кёнигсбергом и Бордо. Главным образом компания торговала шелком, бархатом и атласом из Италии, а также английским и голландским сукном. За пять лет до банкротства (1587–1592) компания купила в Кёльне и Франкфурте товаров на общую сумму почти в 50 тысяч фламандских фунтов для перепродажи главным образом в Штаде и Миддельбурге. Богатейшим из бельгийцев, судя по всему, был Николас де Грооте из Антверпена, который обосновался в Кёльне в 1584 г. Он торговал тканями и специями; последние закупали для него агенты в Венеции и Лиссабоне. Он примечателен не только своим богатством, но и тем, что поселился в Кёльне постоянно. После смерти Николаса де Грооте фирму возглавила сначала его вдова, а затем сыновья. Потомки бельгийца играли важную роль в городских делах.
Хотя случай де Грооте не уникален, он исключителен. В целом бельгийцы тоже один за другим покидали Кёльн. И город не всецело ответственен за их уход. Свой вклад внесли и восстановление мира в южных провинциях Нидерландов и, более того, постоянно неустойчивое положение в низовьях Рейна в результате прохода испанских армий. Но тем не менее правда, что мелкие придирки со стороны горожан весьма способствовали отъезду иммигрантов. Кёльн был типично ганзейским городом, с собственными торговыми традициями и ксенофобскими предрассудками. Бюргеры преследовали иностранцев вместо того, чтобы оказывать им теплый прием; они не сумели приспособиться к экономическим условиям новой эпохи и не воспользовались возможностью обновления, которая им предлагалась.
Зато Гамбург идеально приспособился к изменившемуся положению и таким образом сумел разделить наследие Антверпена с Амстердамом. Можно сказать, что город поймал приливную волну развития. В 1500 г. в Гамбурге насчитывалось менее 15 тысяч жителей, и 50 лет спустя их было всего 20 тысяч. Но в начале XVII в. их стало уже 35 тысяч, а 20 лет спустя численность населения достигала почти 50 тысяч человек. Гамбург оставил далеко позади Кёльн, чье население оставалось более или менее постоянным (35–40 тысяч жителей) с конца XV в. Таким образом, Гамбург стал ведущим немецким городом.
С коммерческой и финансовой точек зрения в Гамбурге имелись хорошие предпосылки для роста. Из всех ганзейских городов Гамбург обладал самым крупным, после Любека, торговым флотом, который в конце XVI в. обладал общей вместимостью около 7 тысяч ластов. К собственному флоту прибавились голландские суда. По некоторым данным, после того тоннаж флота в первой половине XVII в. более чем удвоился. Похоже также, что в тот период развивалось и речное судоходство, хотя сведений о нем почти нет; речной флот Гамбурга был определенно больше, чем флотилии городов, удаленных от моря, особенно Магдебурга. С помощью имперских привилегий Гамбург распространил свое экономическое влияние на верхнее течение Эльбы и даже на Одер, а также по рекам Хафель и Шпрее. В 1588 г. в Гамбурге основали фондовую биржу, сначала служившую просто местом встречи купцов. В 1619 г. появился Гамбургский банк, депозитный и клиринговый банк, созданный по образцу банка в Амстердаме. Он занимался обменом иностранной валюты, чеканкой монеты и драгоценными металлами, защищал купцов от обесценивания денег и, благодаря своим кредитным возможностям, давал значительный стимул развитию бизнеса.
В немалой степени своим величием Гамбург был обязан иностранным купцам. Многие из них, приехав, оставались там насовсем. Город делал все, что можно, чтобы облегчить им жизнь, сознательно не соблюдая условия «гостевого права», несмотря на противодействие Englandfahrer. Иностранцы получили разрешение свободно торговать между собой и вступать в компании с гамбургскими купцами. Те же льготы предоставлялись и судовладельцам. Один корабль, который в 1590 г. ходил из Бразилии в Гамбург, принадлежал совместно трем гражданам Гамбурга, двум голландцам и одному португальцу. Чтобы поощрить судостроение, город позволил иностранным ремесленникам работать на верфях, несмотря на сопротивление местных плотников. Постепенно исчезала давно устаревшая корпоративная система, когда купцы объединялись в компании и каждая занималась отдельной страной. Компанию «Бергенских гостей» (Bergenfahrer) основали уже в 1535 г. 50 лет спустя не возникало и мысли об основании компании «Испанских гостей» (Spanienfahrer), несмотря на важность отношений с этой страной. Примечательно, что в тот же период более традиционный Любек основал компанию Spanienfahrer. Наконец, «Купцы-авантюристы», как уже упоминалось, в 1567 и 1611 гг. получили привилегии, которые давали им равные права с местными купцами. Все это противоречило ганзейским принципам, и вполне понятно, что Любек пылко возражал против новых методов ведения дел. Нельзя отрицать, что, благодаря своей реалистической политике по отношению к иностранцам, молодой и влиятельный город Гамбург больше чем любой другой внес вклад в ликвидацию Ганзейского союза.
Среди иностранных купцов, которые приезжали в Гамбург либо непосредственно из Нидерландов, либо из Кёльна, были и португальцы, и итальянцы. Португальцам, числом около сотни, в 1617 г., предоставили конституцию, которую позже продлили. Их присутствие в значительной степени стимулировало торговлю с Пиренейским полуостровом. Сами португальцы главным образом импортировали в Гамбург специи и сахар. После 1625 г. они начали специализироваться на банковском деле. Итальянцы были не столь многочисленны и не оставались надолго, поскольку им запретили проводить католические службы. Представители юга Германии, обычно протестанты, обосновались в Гамбурге в начале XVII в., одновременно с Фуггерами. Позже они предпочли Антверпен, но после разрушения города некоторые из них вернулись в Гамбург. Они главным образом торговали медью из Гарца и Богемии. Однако, как и в Кёльне, от роста Гамбурга больше всех выгадали купцы из южных провинций Нидерландов. Как правило, они были лютеранами или кальвинистами. Последним труднее всего было интегрироваться в местное общество. Эти бельгийские компании вели дела со всей Европой, от Ливонии до Испании и от Скандинавии до Италии. Одной из богатейших считалась компания Рудольфа и Арнольда Амсинков, чьи депозиты в банке в 1619 г. доходили до 641 тысяч марок.
Экономический перевес иностранцев в Гамбурге пользовался дурной славой по всей Германии. В ноте протеста, посланной в 1609 г., Любек утверждал, что «едва ли сотая часть» гамбургской торговли ведется гражданами самого города, поскольку ее монополизировали голландцы, южные немцы, итальянцы, французы, португальцы, англичане и другие. Конечно, это было явным преувеличением. Однако движение депозитов в банке довольно ясно демонстрирует превосходство иностранцев. В 1619 г. из 42 компаний, которые держали в банке депозиты на 100 с лишним тысяч марок, 32 были бельгийскими, 2 – южногерманскими, 2 – португальскими и 6 – местными, гамбургскими.
