Результаты подобного регулирования, очевидно, были благоприятными, поскольку далее Ганза попыталась запретить кредит во всей Фландрии. Первый указ с этой целью приняли в 1417 г. Повторные указы принимались в 1422, 1434 и 1447 гг. В 1462 г. лондонский «Стальной двор» требовал запретить покупки в кредит, особенно сукна, что как будто показывает, что тогда данный запрет еще не распространился на Англию. Требование оказалось безуспешным. Несколько лет спустя немецкие купцы были должны фабрикантам сукна в Глостершире около 5 тысяч фунтов.
И здесь сложно понять, насколько действенными оказались подобные меры. Конечно, долгосрочный кредит стал редкостью, и в результате ганзейская торговля – больше это касалось не крупных, а средних и мелких предпринимателей – серьезно пострадала. Такую странную и растущую враждебность к экономическим отношениям, крайне важным для коммерции того периода, невозможно объяснить ни свойственным Ганзе консерватизмом, ни несколькими крупными банкротствами, подобными банкротству Хильдебранда Векинхузена, ставшего жертвой злоупотребления кредитом. Враждебность к кредиту следует рассматривать в рамках общей борьбы Ганзы с иностранной конкуренцией. Подобно запрету на образование компаний с неганзейцами, запрет кредита призван был помешать иностранцам участвовать в ганзейских предприятиях и оставить за ганзейцами исключительное право пользоваться привилегиями, главной, как считали ганзейцы, основой их процветания. Такая политика отчасти увенчалась успехом, но вскоре стало очевидно, что Ганза не может надеяться одержать победу над соперниками, насаждая условия, которые шли вразрез с коммерческой практикой того времени.
Валютная политика
Конечно, серьезное препятствие на пути ганзейской торговли представляло многообразие валют, которые имели хождение. Начиная с XIII в., в результате того, что император Священной Римской империи разрешил местным правителям чеканить свои деньги, на севере Германии стоимость пфеннига – единственной монеты, имевшей хождение в тот период, – значительно различалась. Так, в середине XIV в., когда Ганза укрепляла свою структуру, ей не удалось даже теоретически спланировать унификацию денежной системы в своих владениях. В разных областях и землях имели хождение разные валюты, например Любеке кая, померанская, прусская и рижская марки, а позже – бранденбургский талер на Востоке и рейнский гульден на Западе. В ганзейских владениях, помимо любекской марки, был распространен фламандский фунт гроот и, в меньшей степени, английский фунт стерлингов
[36].
Благоприятным для торговли фактором стало раннее приобретение городами право на чеканку монет. Единственными исключениями стали отдельные вестфальские и саксонские города, где такое право сохранял за собой епископ. Управляя собственной валютой и стремясь развивать торговлю, ганзейские города старались не превращать свои деньги в источник дохода путем частого обесценивания. Они, конечно, не могли помешать общему падению цен и снижению содержания в монетах ценных металлов. За период с XIV по XVI в. номинальная стоимость серебряной марки повышалась пять раз. Однако колебания курса оставались сравнительно ограниченными.
Примерно после 1350 г. желание упростить валюту привело к валютным соглашениям между городами отдельных регионов по всей Германии. Так, объединились города Нижней Саксонии под руководством Брауншвейга, Гослара и Хильдесхайма, которые главным образом стремились регулировать торговлю серебряными слитками. Объединились и померанские города, а в XV в. – города Вестфалии, к которым примкнули Бремен и города на Зёйдерзе.
В сфере влияния Ганзы единственным таким объединением стал валютный союз вендских городов. Образованный в 1379 г. после Штральзундского мира, он, строго говоря, включал в себя всего четыре города – Любек, Гамбург, Висмар и Люнебург. Но к нему на время присоединялись Росток и померанские Штральзунд, Грайфсвальд и Штеттин, другие города, расположенные между Везером и Одером, а также Дания. Хотя они не входили в валютный союз вендских городов, все они приняли вендский стандарт. В результате влияние вендского союза распространилось на довольно широкую область, включая практически всю Скандинавию. В принципе валютный союз был организацией, совершенно отличной от Ганзы. В него входили как ганзейские, так и неганзейские города; встречи союза проходили в разных местах, а их даты не совпадали с Ганзейскими соборами. Более того, когда Ганзейские соборы принимали решения, связанные с валютным регулированием, в особенности о переплавке и чеканке слитков, а также о ввозе обесцененной валюты, было очевидно, что соборы руководствуются решениями вендского союза.
Вендский союз как мог старался поддерживать согласованный денежный стандарт, следить за обращением, надзирать за чеканкой монет, за служащими и ювелирами, доставать необходимое серебро, ввозя его из Богемии и Брауншвейга, и поддерживать монополию городов на покупку и продажу драгоценных металлов. Одним из величайших его достижений, хотя оно произошло лишь в начале XVI в., стала чеканка серебряной монеты, равной по стоимости любекской марке. На ней были выбиты гербы четырех городов. Монета содержала 18 г чистого серебра. Задача союза осложнялась тем, что он не обладал средствами принуждения. Регулярное подтверждение тех или иных правил в одном указе за другим доказывает, что этих правил придерживались лишь частично.
Так как вендский валютный союз и ганзейские города придерживались серебряного стандарта, их тревожило распространение золотых монет в XIV в. Они пытались, хотя и безуспешно, установить прочную связь между стоимостью серебра и золота, но в 1340 г. Любек получил у императора право чеканить золотые монеты. До XVI в. Любек твердо придерживался образца высокосортного итальянского флорина, содержавшего 23Уз карата золота. В то же время золотые гульдены, наиболее распространенные в Германии, особенно те, что чеканились рейнскими курфюрстами, с конца XIV в. демонстрировали резкое снижение содержания драгоценного металла и стоимости. Очевидно, ганзейские города сохраняли определенное недоверие к золотым монетам и даже пытались ограничить их хождение, боясь, что колебания в их курсе пошатнут серебряную валюту. В 1430 г. ливонские города – самые консервативные и в этом, и в других отношениях – выразили официальный протест против платежей золотом за партию французской соли. В середине XIV в. вендские города также запретили своим гражданам расплачиваться золотом даже в западных конторах, под угрозой конфискации проданных товаров. Здесь, как и в других вопросах, традиционалистский менталитет руководства Ганзы привел к мерам, которые шли вразрез с направлением общего экономического развития и даже с желаниями самих немецких купцов. Но хотя такая чрезмерная осторожность имела определенные недостатки, она обеспечивала сравнительно стабильную денежную ситуацию в ганзейском мире.
