Начиная с XIII в. главную роль для ганзейской торговли играла Центральная Швеция. Порт Стокгольма принимал продукты животноводства и лесов Нурланна, но главное – фалунскую медь и железо из широко разбросанных месторождений. Жизненно важной артерией международной торговли стал маршрут Стокгольм – Любек, по которому в XIV в. ходили около 20 судов, а в XV в. – около 30. Почти весь товарооборот был сосредоточен в руках уроженцев Любека. В конце XIV в. всего четверть этой торговли вели стокгольмские купцы, которые и сами были немецкого происхождения. В 1368–1370 гг., когда экспорт значительно превосходил импорт, девять любекских купцов вели 60 % торговли между Стокгольмом, Любеком и Фландрией.
Самыми ценными статьями экспорта Швеции были полезные ископаемые. Почти всю медь из Фалуна отправляли в Любек, откуда она перенаправлялась главным образом во Фландрию. В 1368 г. торговля полезными ископаемыми принесла около 5 тысяч любекских марок. 84 % торговли полезными ископаемыми сосредотачивалось в руках 14 самых богатых купцов. Однако в конце XIV в. из-за политических и административных причин, которые по сей день не исследованы должным образом, произошел резкий спад выработки, который привел к кризису на рынке меди. Пятьдесят лет спустя появились признаки возрождения, и к концу XV в. количество меди, которая вывозилось в Любек, значительно превосходило количество, вывозимое в предыдущем веке.
Железо добывали на многих шахтах в окрестностях Фалуна, а также в Центральной и Южной Швеции. В сводках оно фигурирует под двумя разными названиями, yser и osmund, причем последнее относилось только к шведской продукции. Две разновидности отличались лишь по внешнему виду – возможно, различие было вызвано разницей методов плавки. Osmund, в отличие от чугуна в чушках, который выплавлялся повсеместно, имел вид комковатый, похожий на булыжники (in formibus ruderibus osmund, как написано в одном тексте). На деле производили и экспортировали больше железа, чем меди. Любек в 1368 г. получил 1680 корабельных фунтов, 3 тысячи корабельных фунтов в 1369 г., которые были оценены в 7 тысяч марок, и 5 тысяч корабельных фунтов в 1399 г. Из-за этого цены резко упали – почти на 50 %. Хотя почти все железо реэкспортировалось во Фландрию, довольно большая его часть – в отличие от меди – посылалась в различные балтийские порты. Судя по всему, в XV в. товаропоток увеличился (6 тысяч корабельных фунтов в 1492–1494 гг.), поскольку большое количество железа вида osmund направлялось в Данциг.
Помимо металлов, Стокгольм экспортировал меха из Нурланна. Обычно меха старались отправить на первых двух или трех кораблях за сезон, чтобы они прибыли на рынки Любека и Брюгге раньше русских мехов. Шведские купцы принимали гораздо более активное участие в этой области торговли, которая в Любеке в 1368 г. почти сравнялась с торговлей медью (мехов продали на 2300 марок, оксидов на 1000 марок).
Наверное, самая удивительная цифра, которая содержится в Pfundzollbuch за 1368 г., связана с экспортом в Любек шведского масла. Его оценили в 15 с лишним тысяч марок; половина масла была затем реэкспортирована во Фландрию. Такая необычно высокая цифра, возможно, объясняется войной, из-за которой север Германии и запад Европы лишились масла из Дании. В последующие годы экспорт шведского масла снизился более чем на 50 %, и больше никогда, даже в XVI в., не достигал высот 1368 г. Маслу, как и скоту, вывозимому из Южной Швеции и с Готланда, не удалось преодолеть датскую конкуренцию.
Ганзейцы ввозили в Швецию главным образом сукно и соль. Сукно представляло более половины, а иногда и две трети импорта. После 1375 г. количество соли, поставляемой из Любека, уменьшилось, благодаря растущим количествам соли из Бурньёфа, которую ввозили в основном из Данцига.
Хотя Дания занимает важное место в политической истории Ганзы и в ней проживали многочисленные иммигранты из Германии, с экономической точки зрения она (за исключением Скании) играла для Ганзы второстепенную роль. Будучи почти исключительно сельскохозяйственной страной, Дания ничего не могла предложить крупным ганзейским купцам. Немцы покупали у датчан главным образом быков и лошадей. Быки, купленные на рынках в Рибе или Рендсбурге, тысячами перегонялись каждый год (около 20 тысяч в 1500 г.) в вендские города или в Голландию. Сравнительно важной статьей датского экспорта было сливочное масло; в обмен на него ганзейцы продавали датчанам соль, вино, сукно и железо.
Гораздо шире велась торговля сканской сельдью. Рыбу ловили у южного побережья Зунда с июля по сентябрь; промысел вели почти исключительно датские рыбаки. Прибыль была непредсказуемой, так как косяки сельди, хотя обычно огромные, значительно различались размерами из года в год. Рыбные промыслы уже процветали в XIII в. и как будто достигли пика в конце XIV в., после чего дела пошли на спад. Часто, хотя и бездоказательно, утверждали: причина в том, что рыба мигрировала в Северное море. Однако данная особенность характерна лишь для XVI в. Скорее всего, произошло падение спроса из-за уменьшившейся популярности сканских ярмарок.
Рыбаки не занимались обработкой, посолом и продажей рыбы. Более того, им запрещено было это делать. Различные операции производились на крошечном полуострове Сканер к югу от Мальмё, купцами и их агентами, в концессиях, предоставленных королем. По-датски они назывались ved, а по-немецки vitte. Известно около тридцати таких концессий, которые держали датские, голландские и немецкие купцы, но на деле их было гораздо больше. Ганзейским городам принадлежало около пятнадцати. Гамбург, Бремен и города на Зёй-дерзе держали концессии в окрестностях Сканёра; прибалтийские города, от Киля до Ревеля, владели концессиями южнее, в окрестностях Фальстербу. Не все концессии были одного размера; самые большие, которыми владели Любек и Данциг, занимали площадь от 6 до 10 гектаров. На них стояли цеха, церковь и кладбище. При каждой концессии имелась собственная автономная организация под общим надзором датского управляющего. Общее управление, правосудие и торговлю контролировал Vogt, назначенный тем городом, который держал концессию; часто он был членом городского совета. Концессии в чем-то походили на конторы; необходимо лишь принимать в расчет то, что их было гораздо больше, они находились в сельской местности и действовали сравнительно недолго (3 месяца в году). Была у них еще одна особенность. В то время как в конторы женщины не допускались, рыбу чистили и солили в основном датские и немецкие женщины.
Продажа соленой сельди, которой иногда занимались сами концессии, осуществлялась главным образом на сканской ярмарке, с конца июля до конца октября. Иногда ярмарку продлевали до 11 ноября. В XIV в. сельдь продавали главным образом в Сканёре, но в XV в. продажа велась почти исключительно в Фальстербу. Вначале ярмарка была международной, и ее часто посещали фламандские, голландские, английские и скандинавские купцы. Помимо рыбы, на ярмарке торговали тканями, лесом, мехами, воском и железом. В XIV в. рост немецкой, и в первую очередь любекской, торговли постепенно преобразил характер ярмарки. В 1368–1385 гг. ганзейцы хозяйничали в Скании и, воспользовавшись возможностью, устранили всех иностранцев. Поэтому ярмарка стала почти исключительно рынком сельди.
Близостью вендских городов можно объяснить, почему торговля сканской сельдью не велась столь же интенсивно в других местах. Об этом свидетельствует большое количество «сканских гостей» (Schonenfahrer) из Любека и других городов, даже отдаленных от моря. Согласно таможенным сводкам за 1368 г., 250 кораблей привезли в Любек сельди на 48 тысяч марок, примерно в таком же количестве бочек, хотя в тот год торговля страдала из-за войны с Данией. В 1400 г. более 550 любекских кораблей бросали якорь главным образом в Мальмё и Драгере (возле Копенгагена). По большей части это были очень маленькие баржи (Skuder), особенно те, которые заходили в Драгёр. Многие вмещали всего от 6 до 12 бочек. Суда покрупнее, которые заходили в Мальмё или Фальстербу, перевозили до 400 бочек для дюжины купцов. Но даже такое количество можно считать скромным по сравнению с судами, которые заходили в другие места. Всего на 1400 судов около 900 импортеров из Любека – многие из них распределяли покупку по нескольким судам – привезли в Любек около 65 тысяч бочек сельди, к которым следует добавить некоторое количество, не зарегистрированное в таможенной сводке. Для других ганзейских городов сравнимой статистики нет, но, по приблизительной оценке А. Кристенсена, в тот период продажи на сканской ярмарке достигали от 100 до 300 тысяч бочек сельди.
