Исполнение этой центральной группы выдает мастерство честного художника, влюбленного в свое искусство, который получает радость, вырезая мельчайшие детали конской сбруи и доспехов всадника, сверкающих драгоценностями; статуя инкрустирована золотом и богато раскрашена. Небольшое углубление в груди героя, закрытое металлическим щитом, содержит подлинные реликвии, показывающие, как далеко может завести страсть к истине. Однако склонность Нотке к реализму больше всего демонстрирует дракон. Перед нами не отвратительный ящер, которого можно встретить во многих трактовках того же сюжета, но поистине ужасное чудовище, покрытое многочисленными острыми шипами, чешуей, свирепо разинувшее пасть, лежащее на груде костей, черепов и изуродованных тел. Вся сцена дышит движением. Ярость битвы выражена в разбитом обломке копья, пронзившем пасть дракона, в том, что шлем святого упал на землю, в том, как он замахивается мечом и как его конь встал на дыбы. Над всей сценой доминирует бесстрастное лицо святого Георгия, уверенного в победе. В то время как Нотке способствовал прославлению шведской национальной династии, приукрасив агиографический канон, он облагородил сюжет и превратил его в интерпретацию одной из величайших нравственных идей христианства: победы добра над злом.
Однако как художник Нотке, подобно другим мастерам из Любека и Вестфалии, уступал художникам кёльнской школы, мастеру Святой Вероники (около 1400) и, главное, Стефану Лохнеру, уроженцу Констанца, чей запрестольный образ «Поклонение волхвов» (около 1450) последние 150 лет считается шедевром средневековой немецкой живописи.
В произведениях художников, как и у поэтов, редко можно найти поистине ганзейские сюжеты. Необычайная популярность святого Георгия, который побеждает дракона, возможно, и служит характерной чертой, особенно в Пруссии и прибалтийских странах. Там битва Георгия со змием является аллюзией на борьбу тевтонских рыцарей с литовцами-язычниками, которая продолжалась до XV в. Довольно часто можно было встретить изображения святого Николая, покровителя моряков. Примечателен алтарь церкви Святого Николая в Ревеле работы Германа Роде, где святой приветствует моряков, потерпевших кораблекрушение. Еще более трогательна наивная картина неизвестного художника в церкви Святой Марии в Любеке. На картине изображено крушение в 1489 г. торгового судна Ганса Бена, идущего в Берген. Под распятым Христом изображен корабль, разбитый штормом, и моряки, которые пытаются спастись.
Произведения немецких художников и скульпторов высоко ценились не только в Германии. Заказы поступали из всех прибалтийских стран. В результате наладилась регулярная торговля произведениями искусства, степень значимости которой трудно оценить. По подсчетам Райнке, в XV в. из Любека в страны Прибалтики, Финляндию и Скандинавию вывезли около 300 резных или расписанных панелей. Об этом сейчас свидетельствует лишь местонахождение тех или иных произведений. Но благодаря счастливой случайности сохранились сведения о передвижении запрестольного образа с изображением Троицы, предназначенного для доминиканской церкви в Ревеле. Заказанный в 1419 г. купеческим объединением «Братство Черноголовых» (Schwarzhaupter), алтарь был вырезан местным художником. Морем его послали в Любек – не заплатив за фрахт ввиду сущности «товара». Далее его по суше доставили в Гамбург, в студию мастера Франке, который расписал и позолотил его, за что в счет оплаты получил два куска воска, оцененного в 80 марок. На работу ушло 7 лет, и лишь в 1436 г. законченный запрестольный образ снова увезли в Ревель, где освятили.
Немцы не только экспортировали, но и импортировали произведения искусства. Благодаря авторитету фламандских художников и тесным связям с Брюгге многие ганзейские города покупали произведения фламандских и голландских мастеров для своих церквей. Так, внушительный запрестольный образ «Страсти Христовы» Мемлинга был подарен каноником Адольфом Гревераде кафедральному собору Любека. Еще более знаменит триптих «Страшный суд» того же мастера в церкви Богоматери в Данциге. Однако попал он туда не после покупки. Триптих заказал Аньоло Тани, агент банка Медичи в Брюгге, и он предназначался для флорентийской церкви. Однако в море корабль, на котором везли триптих, захватил пират Пауль Бенеке. Он передал триптих церкви своего родного города. Это единственный в ганзейском мире пример похищенного произведения искусства, по сравнению с куда более частыми грабежами, характерными для венецианцев на Ближнем Востоке.
В XVI в., под влиянием фламандского искусства, на севере Германии набирала популярность портретная живопись. Как во Фландрии, граждане, которые собирались подарить картину церкви, просили изобразить себя в виде коленопреклоненных фигур. Самым примечательным образцом такого искусства служит запрестольный образ, подаренный церкви Святой Марии в Любеке бургомистром Генрихом Брёмсе около 1515 г. Картина восхитительно запечатлела основные черты местной патрицианской семьи. Рядом с бургомистром, одетым в пышную меховую шубу, изображены шесть его сыновей. Один из них позже тоже стал бургомистром Любека и прославился даже больше отца как верный сторонник римско-католической веры и соперник Вулленвевера. Второй сын стал советником, третий – купцом в новгородской компании, четвертый – старшиной в лондонской конторе. Столь же информативен и портрет Матиаса Мюлиха работы Якоба из Утрехта. Этот портрет крупного любекского купца и уроженца Нюрнберга кисти голландского художника символизирует упадок Ганзы. Но самыми лучшими сохранившимися портретами ганзейцев являются произведения Ганса Гольбейна из Аугсбурга, написанные в 1532 г. в Англии. Самым ярким является портрет Георга Гизе из Данцига, купца с лондонского «Стального двора». Гизе изображен за столом с чернилами и пером, бухгалтерскими книгами и шкатулкой с деньгами.
В XVI в. на искусство Северной Германии оказало глубокое влияние нидерландское искусство, до такой степени, что оно стало просто его продолжением. Северогерманская живопись почти полностью избежала влияния Италии и классической античности. Северных художников не привлекали ни светские сюжеты, ни изучение человеческого тела. Обнаженное тело можно увидеть редко, и лишь в связи с сюжетом об Адаме и Еве. Это составляет разительный контраст с Южной Германией. Можно сказать, что северные художники, хотя и вдохновленные фламандским влиянием, в XVI в. гораздо больше хранили верность средневековой традиции, чем на юге Германии. И здесь проявился свойственный Ганзе консерватизм.
Часть третья
Кризисы и спад
Глава 12
Угрозы множатся (1400–1475)
Неблагоприятные обстоятельства
XV в. отмечен постепенным упадком Ганзейского союза. Вначале он был едва различимым на фоне новых очевидных успехов, но ко второй половине столетия стал вполне заметным: в то время общая тенденция развития, как в экономике, так и в политике, почти всегда оказывалась неблагоприятной для Ганзы.
В тот период в Северной Европе укреплялась монархическая власть. Правители XIV в., часто более гостеприимные по отношению к иностранцам, чем к своим подданным, осыпали Ганзу привилегиями и защищали ганзейскую торговлю в своих владениях. Позже они должны были отдавать предпочтение собственным купцам и потому уже не так стремились ограничивать их особые права, особенно в денежных вопросах, в пользу иностранцев, или требовать строгого соблюдения привилегий, предоставленных их предшественниками. Ганза, которая не опиралась ни на какую государственную власть, была не в том положении, чтобы твердо и последовательно отстаивать свои права. Ганзейскому союзу оставалось прибегать лишь к экономическим видам защиты: приостановке торговли и переводе конторы из Брюгге. Хотя подобные меры в прошлом были эффективными в борьбе с городами и удельными княжествами, они оказались почти бесполезными против крупных, объединенных государств.
