И все трое приступили к поискам. Прошло пять минут… десять… пятнадцать… Трое оперативников приблизились к черте, которую Гуров указал как предельную, но пока им ничего не попадалось. Он уже начал думать, что неверно определил направление поиска, что преступник, возможно, и не выбрасывал оружие из этого окна, как вдруг один из полицейских воскликнул:
– Есть! Я нашел!
Лев быстро подошел к нему. В руках у полицейского был пистолет – самый обычный «макаров».
– Молодец! – похвалил он полицейского и достал из кармана пластиковый пакет: – Давай, клади его сюда.
Держа добычу в руках, он направился к дому. Тут на втором этаже открылось окно, и раздался голос капитана:
– Товарищ полковник! Я ее нашел! Вот!
Лев поднял голову. Капитан с торжествующим выражением лица показывал ему что-то маленькое, зажатое у него меж пальцев. Было ясно, что это пуля, выпущенная из того самого «макарова».
– Молодец, капитан! – Гуров в этот день был щедр на похвалы. – Спускайся вниз, неси свою добычу. А я тебе свою отдам.
Спустя несколько минут они встретились у дверей дома. Отдавая Коптелову пакет с пистолетом, Лев проговорил:
– Теперь свое слово должны сказать криминалисты. Пусть посмотрят этот ствол, выяснят его судьбу. Откуда он тут взялся? И главное – чьи на нем отпечатки? Да, теперь о пуле. Ты ее откуда извлек?
– Из оконной рамы.
– Место пометил?
– А как же!
– Вот, теперь нам нужно будет заключение специалистов по баллистике. Привези специалиста по баллистике, пусть посмотрит на твою отметку и скажет, с какой высоты, при каких условиях был произведен выстрел. Все, давай, езжай.
– А вы что будете делать? – спросил капитан. – Продолжите допрашивать участников ужина?
– Нет, без тебя я никого допрашивать не собираюсь. Без тебя и без Перевозчикова. Черт бы подрал этого стрелка! Весь план расследования он мне поломал! Ведь мы хотели допросить этого Анатолия. А теперь у него небось постельный режим, к нему не подступиться. Ладно, я пока займусь записями с мониторов. Хочу в точности уяснить, кто во сколько выходил вчера из дома и когда вернулся.
Капитан уже сел в полицейскую «Гранту», когда Гуров окликнул его:
– Подожди! Слушай, а отпечатки пальцев ты вчера у обитателей поместья снял?
– Да, отпечатки у меня все есть, – ответил Коптелов.
– Тогда все в порядке. Давай, как только получишь результаты, возвращайся вместе со специалистом по баллистике.
Проводив капитана, Гуров повернулся и лицом к лицу столкнулся с охранником Громовым. Тот выглядел встревоженным, даже испуганным.
– Что, оружие нашли? Ну, из которого стреляли?
– Нашли, нашли, – успокоил его Лев. – Ты иди к себе в дежурку. Я сейчас туда подойду, надо поговорить. – И, не обращая больше внимания на охранника, вошел в холл.
Там он столкнулся с врачами, которые уже направлялись к выходу, и спросил у них:
– И что вы скажете о ранении? Как состояние раненого? Расспрашивать его можно?
– Рана совершенно пустяковая, – ответил старший из врачей. – Пуля прошла по касательной. Так что можно сказать, что этому человеку повезло. Если бы стрелок взял чуть левее… А так – он вполне способен отвечать на вопросы.
– Приятно слышать, – улыбнулся Лев. Однако подниматься в комнату Перевозчикова он пока не стал, решив сначала закончить вопрос с записями, поэтому направился в дежурку.
Борис Громов был уже здесь – он сидел перед мониторами и как раз открывал ворота, чтобы выпустить машину врачей.
– Ага, вот, значит, как это все функционирует, – заметил Гуров, разглядывая пульт управления. – Надо знать – может мне пригодиться.
– Почему это вам может пригодиться? – спросил охранник.
Вопрос был вроде бы вполне естественный, но Борис выглядел чрезмерно встревоженным. «Интересно, чего он так боится?» – подумал Лев, а на вопрос ответил так:
– Ну, мне говорили, что в случае необходимости здесь принято, чтобы охранника заменял водитель. То есть надо ждать, когда мне придется тебя заменить…
– Так вы же вовсе не водитель! – воскликнул Громов. – Вы полицейский!
– Правда? – Лев изобразил на лице удивление. – А я и забыл…
– Так это вы шутите… – произнес охранник с непонятным выражением. – Хорошо, что у вас есть силы шутить…
– Ладно, пошутили, и хватит. Я вообще-то за записями пришел. Давай, показывай, что там у тебя записалось за вчерашний вечер.
– Сейчас покажу, – кивнул охранник. – Вот, сейчас найду…
Он открыл меню на центральном мониторе, поискал, нажал нужную клавишу… На экране возник двор усадьбы, была видна и входная дверь дома. В углу светились цифры, обозначающие время: 17.45.
– Нет, это слишком рано, – сказал Гуров. – Меня интересует время на час позже. Ну-ка, перемотай.
Громов принялся перематывать запись.
– Вот, здесь начиная с половины седьмого. Идет?
– Вполне сойдет, – ответил Лев.
На секунду возник уже знакомый двор, цифры в углу – 18. 32. А затем весь экран покрыла густая рябь. И ничего кроме этой ряби больше не было.
– И что это означает? – повернулся он к Борису.
– Блин, запись почему-то стерта… – пробормотал Громов. – Сейчас… я вам с другого монитора покажу, там тоже дверь видна…
Он включил запись с другого монитора, но там тоже была одна рябь. Так по очереди охранник проверил все шестнадцать мониторов. И оказалось, что на всех, которые показывали дом и участки парка вблизи дома, записи вчерашнего вечера были стерты. Возобновлялись они лишь после половины десятого вечера – то есть после того времени, когда в усадьбу приехали полицейские во главе с капитаном Коптеловым. Полностью нетронутыми были лишь записи с шести мониторов, показывавших происходящее в дальних уголках парка. Впрочем, там как раз ничего не происходило.
– Ну, и что же это означает? – повторил Лев, когда картина стала полностью ясна.
– Я не знаю! – воскликнул охранник. – Понятия не имею! Если это какой-то сбой, то я не понимаю, почему не на всех мониторах! И почему как раз в это время!
– А если не сбой?
– Тогда… тогда записи кто-то стер… – растерянно произнес Громов.
– И кто же мог это сделать?
– Я не знаю…
– Ты, когда уходишь, дежурку запираешь?
– Нет, – покачал головой Борис, – никогда не запираю. Даже и в голову такое не приходило, что ее надо от кого-то запирать…
– То есть сюда в любое время может войти кто угодно?
– Ну, не совсем так, – защищался охранник. – Днем никто не войдет – ведь я тут почти весь день сижу. А ночью… да, ночью можно войти…
