– Да бросьте, полковник! – прервал его следователь. – «Во-первых, во-вторых…» Как же наш ресторатор мог не использовать такие данные? Для чего их в таком случае собирать? Для общего развития, что ли? Шантаж здесь имел место, это факт!
Гуров уже хотел возразить следователю, но его опередил мелодичный женский голос, который произнес:
– Простите, вы не могли бы говорить тише? Мама заснула, но сон такой… непрочный, она в любой момент может проснуться…
Лев обернулся. В дверях стояла девушка, почти ребенок. Ее опухшее от недавно пролитых слез лицо ясно говорило о перенесенном горе. Это, конечно же, была старшая дочь Галустяна, Ани. Девушка оглядела стоявших в кладовке мужчин, и между ее бровями появилась сердитая складка.
– И я не понимаю, что вы ищете в кладовке? – спросила она. – Вообще, наш дом обыскивают так, словно это не моего отца убили, а он сам кого-то убил!
«Ого, а она девушка с характером!» – подумал Гуров. А вслух сказал:
– Извините за беспокойство. Мы скоро уйдем.
Однако следователь Железнов счел нужным поправить гостя из Москвы, а заодно показать, кто здесь главный:
– Полковник Гуров не совсем точен. Мы уйдем, когда закончим обыск. И будем искать столько, сколько нужно. Если потребуется, весь дом перевернем, ясно? Вы вообще кто – родственница?
– Это дочь погибшего, Ани Галустян, – поспешил внести ясность майор Глухов.
– А, дочь! Это хорошо. Ты ведь знаешь почерк отца, верно? Ну-ка скажи, это он писал? – И Железнов протянул девушке записку, найденную в банке с рисом.
Поведение следователя вызывало в Гурове возмущение, и он, не выдержав, вмешался.
– Вы вовсе не обязаны отвечать на этот вопрос. Мне кажется, следователь Железнов слишком спешит. Обстановка совсем не для опознания почерка. Да и освещение здесь неподходящее…
Как видно, старший следователь не привык, чтобы его так осаживали. Его лицо покраснело, он повернулся к Гурову, готовый произнести что-то злое, может, даже оскорбительное. Однако искоса взглянул на стоявшего рядом Глухова, на девушку в дверях – и сдержался. Вместо злой отповеди он сдержанно произнес:
– Это полковник Гуров не совсем точен. Речь не идет об опознании почерка, а только о… об общем впечатлении. Взгляни все-таки, похоже, что это писал твой отец?
Девушка пожала плечами, шагнула вперед и вгляделась в строчки на листе бумаги. Несколько секунд она разглядывала их, потом ответила:
– Ну, это немного похоже на то, как папа писал. Да, немного похоже. Хотя в последнее время он мало писал от руки, чаще набирал на компьютере…
– Понятное дело! – отреагировал следователь. – Кто же сейчас от руки пишет! Но это его рука, несомненно. Я нисколько не сомневаюсь, что эксперты скажут то же самое.
Он аккуратно сложил листок и спрятал его в папку, которую держал под мышкой. После чего снисходительно обратился к Ане:
– Ладно, ты и твоя мать можете спать спокойно. Пока. Думаю, сегодня мы обнаружили здесь все, что нужно. Но если потребуется, придем еще. Кто знает, какие еще документы тут в банках хранят? Всего хорошего. – И, ни с кем персонально не прощаясь, направился к выходу.
Гуров взглянул на майора, потом сказал девушке:
– Мы тоже уходим. Надеюсь, больше вас никто беспокоить не будет. Извините нас.
И они с майором тоже направились к двери.
Глава 10
Выйдя на улицу, Гуров взглянул на часы. Да, теперь ему стало понятно, почему Ани Галустян выражала недоумение по поводу затянувшегося обыска: ведь была уже половина двенадцатого.
– Что ж, пожалуй, на сегодня хватит, – сказал он. Затем, обернувшись к майору Глухову, спросил: – Ну что, майор, подкинешь меня к месту проживания? Я вроде слышал, что нас поселят в замечательном месте, с видом на Волгу…
– Обязательно завезу вас в гостиницу, – ответил Глухов. – Понятно, что вид сейчас будет не самый замечательный, да и любоваться им некогда будет. Но завтра, я надеюсь, вы все увидите.
Он не только довез Гурова до гостиницы, но и проводил его в вестибюль – он хотел убедиться, что комнаты для московских сыщиков забронированы и никаких недоразумений не случится. Дежурная на ресепшене сообщила, что комнаты действительно выделены и одна из них даже занята.
– Ага, значит, полковник Крячко уже на месте, – понял Лев. – Вот и хорошо. Что ж, майор, утром увидимся.
Он поднялся в свой номер, бросил там сумку, плащ, а затем прошел к соседнему номеру. Не постучав, открыл дверь и услышал знакомый голос:
– Стой, кто идет? Хотя ладно, не стой, лучше проходи в ванную и мой руки. У меня уже все готово для дружеского ужина.
Гуров последовал совету друга. Вытирая руки в ванной, он высунул голову в комнату и спросил:
– А дружеский ужин – это, конечно, твои вечные бутерброды с чаем?
– А вот и не угадал, – ответил Крячко. – Нет, чай, конечно, никуда не делся. Но вместо бутербродов у нас нынче вон какая пицца. – И он показал на стол, занятый здоровенной коробкой.
Гуров вытер руки, сел за стол, и Стас тут же налил ему полный бокал чая. Друзья приступили к трапезе. Когда они ездили в командировки вместе, как сейчас, им даже не нужно было договариваться, кто что берет и как они будут столоваться. Обычно Лев брал с собой банку варенья, сваренного Марией (сам он предпочитал малиновое, а Крячко больше любил клубничное), а Стас брал с собой бутерброды, кипятильник и термос. Остальное, вроде пиццы, приобреталось на месте.
Опять же, по заведенному обычаю, во время еды они не говорили о деле. И только когда с основным блюдом было покончено и Гуров открыл варенье, а Крячко налил себе и другу по второму стакану чая, Лев спросил:
– Ну что, всех успел допросить, кого вызвал?
– Допросить всех успел, но толку от этого немного, – ответил Крячко. – Никто из менеджеров, или поваров, или других людей из ресторана не заметил в этот день ничего подозрительного. А у тебя какие-то новости имеются?
– Имеются, – кивнул Лев. – Целый воз новостей. И ничего хорошего в этом возу нет.
– А что так?
– Со следаком познакомился, который эти дела ведет. Тип, скажу тебе, – в худших традициях. Но сначала я расскажу о находке, которую сделал Глухов.
И он рассказал Стасу о записке, найденной в банке с рисом. И не только рассказал, но и дал ему прочитать копию этого замечательного документа. Рассказ настолько заинтересовал Крячко, что он даже о варенье забыл – взял ложку из банки, да так и не донес до рта.
– Это что же получается? Выходит, Киршер не напрасно так боялся? Не зря запер себя в «комнате страха»? Галустян его шантажировал, и Киршер организовал его убийство!
– Вот и следователь Железнов так считает. Не удивлюсь, если утром нам сообщат, что Киршер уже арестован.
