Шейх впервые держал своего сына, бывшая воспитательница стояла рядом с ним, положив одну руку ему на плечо.
– Он выглядит прямо как ты в его возрасте, cara. – Она говорила благоговейным тоном. – Такой bella малыш. У него есть имя?
– Сэм. – Слова сорвались с языка, прежде чем Пайпер успела себя остановить. – Вообще-то, Сэмюэль, но мне кажется, он больше похож на Сэма. Или Сэмми. – Заметив неодобрительный взгляд Адана, она отказалась от этого мнения: – Сэмми не подходит. Конечно, вам решать, как вы его назовете.
– Он получит новое имя в соответствии с традициями, – произнес уверенным тоном Адан. – Сейчас я должен позаботиться о его удобстве, включая удобную колыбель.
– Детская все еще в порядке, и, поскольку твой брат и Мэдисон сейчас в Штатах, можешь использовать ее. У нас еще есть несколько бутылочек и какие-то вещи в шкафу в детской, но боюсь, не осталось подгузников и детской смеси, поскольку близнецы переросли этот период. Но кроватки все еще там и полностью оснащены покрывальцами и тому подобным.
Адан казался озадаченным.
– Детская находится далеко от моих покоев, я не смогу услышать его, если он будет нуждаться во мне ночью.
Воспитательница без разрешения забрала малыша.
– Есть такая вещь, как детский монитор, cara, иначе говоря, видеоняня. Ты сможешь видеть и слышать его в любое время, пока ты в своей комнате.
– Пусть монитор установят в моей комнате, а об остальном я подумаю завтра. Ты упомянула, что Зейн в Лос-Анджелесе, но ничего не сказала о Рафике.
Рафик Мехди, правящий король Беджула и крайне эксцентричный человек, по словам ее дедушки. Пайпер купила бы билеты на шоу, чтобы увидеть его реакцию на происходящее. Или нет – достаточно драмы для одного дня.
Елена все еще смотрела на ребенка так, словно он был самым любимым внуком.
– Рафик был с женой на курорте всю прошлую неделю, и они вернутся через два дня.
Адан снял пиджак и повесил его на украшенную резьбой вешалку-стойку в вестибюле, прежде чем вернуться к ним.
– Проследи, чтобы Рафик ничего не узнал об этом до тех пор, пока я не смогу с ним поговорить.
Поняв, что с этим может быть проблема, Пайпер решила добавить:
– Вы уверены, что слуги сохранят все в тайне?
– Они знают, что такое полная конфиденциальность, – ответила Елена.
– Да, они попросту побоятся болтать лишнее, – мрачно добавил Адан, прежде чем повернуться к наставнице.
– Пожалуйста, пусть Абдула принесет монитор и наши сумки в комнаты и проследи за ним, пока я покажу мисс Макадамс ее покои.
Елена поцеловала малыша в лобик.
– У меня нет причин следить за Абдулой, cara, – уверена, он сделает все, как сказано.
Явно недовольный, Адан пробормотал что-то на арабском, и, подавив смешок, Пайпер выдвинула свое предложение:
– Я вполне могу посмотреть за ребенком, пока вы устраиваетесь, ваше высочество.
– В этом не будет необходимости, мисс Макадамс. – Елена протянула ребенка обратно Адану. – Если хочешь быть хорошим отцом для своего малыша, стоит начать сейчас.
Адан казался немного испуганным.
– Но…
– Никаких но, Адан Мехди. – Женщина взяла пустую бутылочку со скамьи, прежде чем снова обратиться к Пайпер: – Мисс Макадамс, было приятно встретить вас, пусть даже в таких необычных обстоятельствах. Я должна проинструктировать Абдулу, пока королевский пилот привыкает к роли отца. Скажите, если потребуется помощь с мальчиком.
Пайпер улыбнулась в ответ.
– К счастью, я сидела с детьми в юности, так что мы будем в порядке.
– Вообще, я имела в виду моего бывшего воспитанника, принца.
Женщины рассмеялись, и Елена ушла, оставив Пайпер с Аданом и его сыном наедине.
– Она обращается со мной так, словно я только что вылез из песочницы. – В его голосе слышалось смятение.
Пайпер подошла к шейху и посмотрела на спящего младенца.
– Вы явно очень близки, и я верю, что она от всего сердца желает тебе лучшего.
Он вздохнул.
– Да, наверное. Теперь, если ты готова, позволь проводить тебя в твою комнату, прежде чем я уложу малыша в детской.
Пайпер уже хотела настоять на возвращении в гостиницу, но, увидев тень сомнения в глазах Адана, неуклюжесть, с которой он держал младенца, не смогла сдержать нежных чувств.
– Почему бы не уложить его в слинг, пока мы поднимаемся по ступеням?
– Нет необходимости. Если ты будешь так добра, что соберешь его вещи, я покажу тебе частный лифт.
Пайпер не могла не улыбнуться, видя решимость Адана. Может, она недооценила его способность вжиться в новую роль.
Шейх обладал неисчислимыми богатствами. Он мог летать на невероятной скорости, управлять лыжами на горных склонах и удовлетворять самые тайные женские фантазии с небывалой легкостью. Но он не представлял, что делать с младенцем.
Рассматривая малыша и вспоминая свои отношения с отцом, Адан почувствовал желание немедленно стать для сына авторитетом. Он часто думал, был ли биологическим отцом тот, кто предъявлял на него права, этот вопрос постоянно преследовал его. Он поклялся дать своему сыну все, что ему когда-либо будет нужно.
Его сын. Он никогда бы не поверил, что окажется в такой роли на этом этапе своей жизни, но это произошло, и некого винить в безответственности, кроме себя самого.
– Мы выходим здесь, ваше высочество?
Он и не заметил, что они остановились, пока не заговорила Пайпер.
– Да. – Шейх вышел через открытые двери и встретился с ней лицом. – Я настаиваю, чтобы ты обращалась ко мне Адан, когда мы одни.
Она поправила ремень сумки на плече.
– Хорошо, пока ты не возражаешь, чтобы я называла твоего сына Сэм.
Эта женщина была прирожденным дипломатом.
– Если тебе это нравится, я согласен. Но пока он не получит новое имя, я буду называть его Сэмюэлем.
Она самодовольно улыбнулась.
– Это мне очень нравится, Адан.
В других обстоятельствах он бы очень хотел доставить ей удовольствие другими, более интимными способами. Но его сын начал плакать, напомнив, что те беззаботные дни кончились.
– Думаешь, он снова голоден?
– Думаю, он намочил штанишки. И наверное, лучше нам сперва остановиться в детской и проверить это.
Хороший план. По крайней мере, Пайпер сможет помочь ему, когда он в первый раз попробует поменять подгузник.
Пайпер шла за ним по длинному коридору мимо свободных гостевых комнат. Вскоре Адан остановился и открыл дверь в детскую, которую тридцать лет назад занимали его братья. Комната осталась почти такой же, с двумя колыбельками и маленькой кроваткой у серых стен, большим голубым контейнером с его детскими игрушками в углу. Маленький круглый стол и стулья все еще стояли там, где Елена учила мальчиков разным предметам и своему родному языку, итальянскому. Где читала им на ночь сказки вместо матери, которой он не знал. Но все это было лишь до шести лет, когда Адана бесцеремонно отослали в частную школу.
