– Наслаждайся моментом, – улыбнулась Лена. – Маленькие детки спать не дают, а с большими сам не уснешь.
Лена забыла отправить Каринке новый телефон Зябкина, поскольку была занята другими проблемами – муж затеял ремонт на даче, но свалился с приступом ревматизма. Врач рекомендовал покой, растирания и запретил поднимать тяжести. Так что Лене самой пришлось ездить по строительным рынкам и магазинам, поскольку ревматизм ревматизмом, а ремонт уже был запущен. Две недели Лена общалась лишь с прорабом и продавцами. Муж, к счастью, шел на поправку и все дни причитал, что Лена наверняка купила не тот лак и не ту краску. К концу второй недели она уже сама свалилась с приступом давления – то высокое по вечерам, то низкое по утрам. Она списывала все на усталость, нервотрепку и сама себя убеждала в том, что ничего серьезного, надо просто отлежаться несколько дней. Но становилось все хуже. Лена даже испугалась. Если раньше по утрам она ощущала слабость и подступающую тошноту, то последние несколько дней ко всем симптомам добавилось еще и головокружение. Лена помнила, что в последний раз голова так кружилась только в молодости после сильного перепоя. Кажется, это называлось «вертолет». Стоило приподнять голову, как потолок начинал бешено вращаться. Один раз Лена тюкнулась головой в пол, причем сильно.
Ничего не помогало – ни крепкий чай, ни лимон, ни таблетки. Шторы она боялась раздернуть – глаза резало от яркого света, и тут же подступала дикая головная боль. Ее тошнило, мутило, рвало. Лена лежала в постели мокрая, как суслик, и не могла даже дойти до ванной. Вызванная «Скорая» не находила никаких особых проблем и все время заглядывала в тазик, стоявший рядом с кроватью в надежде найти там следы отравления алкоголем или рыбой. Ее же рвало внутренностями и желчью. Для госпитализации, однако, показаний не находилось. И тогда Лена сама позвонила Зябкину, потому что ей просто стало страшно. Так было, когда сын вылетел с четвертого курса института, и только Зябкин каким-то чудом устроил ему академический отпуск, а потом заставил вернуться и защитить диплом.
– Зябкин, я умираю, – сказала она, набрав номер, который в телефоне значился как «Зябкин новый».
Зябкин перезвонил через пять минут и дал телефон врача, которому Лена тут же перезвонила. Минут десять она рассказывала молчащему абоненту про то, что умирает.
– Я вам не нужен, – сказал наконец врач.
– Как это не нужен? Мне ваш телефон дал Зябкин! – из последних сил прокричала в трубку Лена.
– Да, я понял, но я вам не нужен, – повторил врач.
– А кто мне тогда нужен? – возмутилась Лена.
– Позвоните в регистратуру и запишитесь к Ивановой, – ответил доктор и нажал отбой.
Лена была возмущена до крайности. Она перезвонила и еще минут пять упрекала доктора в равнодушии и в том, что он просто обязан помочь больному, любому, даже если ему звонят не от всесильного Зябкина.
– Елена, вы не мой пациент, – устало ответил врач. – Я заведующий реанимацией. Если вам нужна будет реанимация, я вам обязательно помогу.
Лена онемела и сама нажала отбой. Потом схватила телефон и набрала Зябкина. Тот говорил шепотом.
– Зябкин, я тебя убью при встрече. Подкараулю в парке и убью! И мне плевать, что тебя услышит жена. Я не твоя любовница, а однокурсница. Какого лешего ты дал мне телефон реаниматолога?
– Ты же сказала, что умираешь, – прошептал Зябкин.
– Прекрати шептать. Раздражает! Умираю, но мне нужен невролог!
– Прости. Я сейчас позвоню Лариске.
– Какой еще Лариске?
– Как какой? Моей второй жене. Она теперь Малкина. Ее муж – врач. Ты ему только что и звонила.
– Малкина, конечно, лучше, чем Зябкина, – рассмеялась Лена. – Я рада за твою Лариску. Она мне всегда нравилась.
– Да, Ларискин Малкин посоветовал нам отличного неонатолога. Про невролога сейчас узнаю.
Зябкин перезвонил и дал телефон невролога – той самой Ивановой, к которой посоветовал записаться Малкин.
Лена собиралась доехать, записалась на прием, но вдруг все прошло. Утром она проснулась, и будто не было ни тошноты, ни головокружения, ни рвоты. Она легко встала, отдернула занавески – солнце светило. Лена открыла форточку и не без удовольствия глотнула свежего воздуха. Потом заставила себя выйти на улицу и пошла через парк до дальнего магазина. Каждое утро она прислушивалась к собственным ощущениям, но приступы не возобновлялись. Правда, в голове крутилась мысль, что она собиралась сделать что-то важное, но забыла. Даже не помнила, с чем было связано дело. Так что все вернулось в прежнее русло. Слава богу, муж окончательно поправился и пропадал на даче целыми днями. Лена выбирала шторы, посуду и прочие бытовые мелочи.
Когда она получила сообщение от Карины: «Зябкин. Очень срочно», тут же вспомнила, каким было то важное дело – передать Карине новый номер Зябкина. Лена, чувствуя себя виноватой, тут же отправила телефон и лишь из вежливости поинтересовалась: «Что случилось?» – «Расскажу при встрече», – ответила Карина.
Лена, естественно, удивилась – не то чтобы они с Кариной были лучшими подругами, Карина скорее дружила с Катюхой.
«Встретимся в нашем кафе на пруду», – написала Карина. В этом кафе они всегда встречались с однокурсниками. Кто-то предлагал сменить дислокацию и пойти в модный ресторан или просто в другое место, но в результате все равно шли в кафе, чтобы не нарушать традицию. Карина говорила: «От добра добра не ищут» и «Лучшее враг хорошего». Наверное, она была права – еда оставалась вкусной и качественной. К тому же Карину и их компанию в кафе прекрасно знали и давали им скидку.
– Что-то случилось? – спросила Лена.
– Как там Зябкин? – вопросом на вопрос ответила Карина.
– Ой, ты не поверишь – превратился в подкаблучника. Курит тайком от жены. Ночи не спит – младшего на руках носит. Говорит, что счастлив, как никогда. А номер сменил, потому что жена велела. Попросил ему звонить в будни в рабочее время, только не в выходные. Прости, что я сразу тебе телефон его не передала. У меня давление скакало, а потом совсем плохо стало – то ли мигрень, то ли старость, то ли еще что-то. Я позвонила Зябкину и сказала, что умираю. Так, представляешь, он дал мне телефон реаниматолога вместо невролога! Мне так стыдно было перед врачом. Кстати, помнишь его Лариску? Вторую жену? Она теперь Малкина – вышла замуж за врача. А этот Малкин как раз заведующий реанимацией! Главное, я помнила, что что-то должна сделать. Но просто из головы вылетело. Надеюсь, ничего страшного не случилось?
– Не знаю, страшное или нет. Просто хотела… посоветоваться… – задумчиво ответила Карина.
Это качество старосты все ценили: если Карине что-то непонятно, она не отстанет, пока не прояснит ситуацию. Мертвого из могилы поднимет, чтобы задать вопрос, чего бы он ни касался – расписания лекций, семинаров, дипломов. И если Карина чего-то не понимала, значит, дело точно серьезное.
– Ты помнишь Веру? – спросила Карина.
