Джина рассмеялась.
— Да, и это тоже.
— Между прочим, смех так же важен для скорейшего выздоровления, как и упражнения. Прописываю тебе смеяться как минимум раз в день.
Джина снова посмотрела в окно:
— Сворачивай здесь. Видишь кирпичный дом с белой отделкой и черными ставнями? Нам сюда.
Сразу было видно, что хозяева, в отличие от многих своих соседей, соблюдают чистоту и содержат участок в образцовом порядке.
— Капитан Катлер говорил еще что‑нибудь про сегодняшний инцидент со стрельбой? — спросила Джина.
Майк кивнул:
— Штурмовая группа обыскала все близлежащие здания, а также перекрыла дороги и проверяла документы у всех автомобилистов. Но поймать стрелка все эти меры не помогли.
— Может, все‑таки удалось обнаружить какую‑то зацепку?
— В Макбрайда стреляли из автомобиля, владелец которого не установлен. Макбрайд приехал на вызов в гриль‑бар в пригороде: оттуда позвонили и сообщили о драке. Полицейский участок располагается поблизости, и все же стрелок успел уйти до того, как прибыла машина с подкреплением.
— Человека за рулем, конечно, никто не разглядел.
— Единственные свидетели стрельбы — пьяный посетитель и вышибала. Впрочем, последний был занят, разнимал драку, из‑за которой и вызвали полицию. Огонь вели прицельно по Макбрайду.
Между тем Майк припарковался, Джина отстегнула ремень, собираясь выйти. Вдруг ее осенило:
— Ты сказал — гриль‑бар? Случайно, не «Город грехов»?
— Точно. Откуда знаешь?
— Перед тем как в нас с Дереком стали стрелять, мы прогнали от дома Бисмарков компанию байкеров. Они сказали, что во время инцидента якобы были в гриль‑баре «Город грехов». Не мешало бы туда наведаться. Что, если сегодня к ним заглядывали братья Бисмарк или их дружки? Копов эта компания ненавидит… Вполне вероятно, заварушка была постановочной.
— Но как они могли предвидеть, что на вызов прибудет именно Макбрайд?
— Наверное, стрелку безразлично, в кого палить, — лишь бы служил в полиции. Или он подготовился заранее и узнал, что это участок Фрэнка. — Немного подумав, она продолжила: — А знал ли он, какие улицы патрулировали мы с Дереком? Или Колин Чо? И если да, то откуда? Тут надо разобраться.
Джина потянулась к дверце машины, но Майк взял ее за локоть и удержал.
— Думаешь, не догадываюсь, что ты задумала?
Джина сердито вырвала руку.
— Ничего я не задумала.
Майк сжал ее локоть.
— Когда ты сказала, что в этом деле надо разобраться, ты ведь не в участок позвонить решила? Нет, хочешь отправиться в бар сама и провести собственное расследование. Ну, уж нет, только не сегодня. Пойдешь домой и будешь отдыхать, и это не обсуждается.
Джина улыбнулась:
— Думаешь, меня, кроме тебя, отвезти некому? Вызову такси.
— Наверняка из‑за всей этой истории бар закрыли. К тому же полицейские, которым поручено это дело, уже опросили всех, кого нужно.
— Хочешь сказать, что я буду путаться под ногами и всем мешать?
— Хочу сказать, что идея так себе. К тому же тебе давно пора поесть. Ты ведь не обедала.
— Ты мне не нянька, Катлер.
— Да‑да, а еще не личный шофер — однако до дому тебя подвожу. И не друг — и тем не менее забочусь о твоих интересах. И не возлюбленный, но ты целовала меня так, будто…
Джина решительно высвободила локоть и заявила:
— Про поцелуй забудь. Меня просто занесло. Сама не знаю, как это вышло. Просто хотела сказать «спасибо»…
— Ну конечно, зачем амазонке пай‑мальчик?
Потянувшись к дверце, Майк открыл ее и объявил:
— Беги, если хочешь. Уходи от разговора. Ты девушка смелая, но кое‑чего все же боишься — того, что между нами происходит.
Джина выскочила из машины и обогнула капот, но Майк догнал ее и преградил дорогу. Джина уперла руки в бока.
— Ну ладно. Хочешь откровенного разговора, пай‑мальчик, — пожалуйста. Только сначала ответь, что ты делал в Номэнс‑Лэнд, когда был подростком. Как и почему оказался в инвалидном кресле? Давай докажи, что ты вовсе не паинька и у нас больше общего, чем я думаю.
Майк сильно горевал, когда мать умерла от рака, совсем отбился от рук и связался с плохой компанией. Это время он помнил смутно: бо́льшая часть его прошла в алкогольном дурмане. Эти безумные месяцы стоили Майку многого — шанса получить футбольную стипендию в колледже, здоровья и жизни лучшего друга.
Майка и теперь одолевали горе и муки совести, но он научился со всем этим справляться. Каждый раз он напоминал себе, что больше не наделает ошибок, не сломает ничью жизнь и не будет стоять в стороне, когда есть шанс помочь. И упрямую латиноамериканскую воительницу тоже на произвол судьбы не бросит.
— Если коротко, то после смерти матери пошел вразнос. А в Номэнс‑Лэнд нашел что‑то вроде утешения.
Джина сразу растеряла весь свой боевой пыл.
— Ты что, наркотики принимал?
— У меня были так называемые друзья, всегда готовые продать спиртное несовершеннолетнему. Ссорился с отцом, лишился шанса на бесплатное обучение в колледже, а потом из‑за меня погиб друг.
Джина надолго примолкла. Должно быть, старалась примирить образ хорошего и во всех отношениях положительного физиотерапевта Майка Катлера с образом трудного подростка, которого едва не утянула на дно опасная трясина. Значит, он вовсе не избалованный сынок начальника и достоин уважения: сумел завязать с темным прошлым, взялся за ум и теперь каждый день старается искупить совершенные в ранней юности ошибки. А вдруг Майк с его темным прошлым теперь будет воплощать для нее все то, от чего она так отчаянно стремится сбежать?
Но Джина Гальван — женщина прямая, поэтому решительно посмотрела ему в глаза и спросила:
— Отчего умерла твоя мать? У моей был рак.
Вся суровость и неприступность сразу исчезли. Голос стал мягким, в каждом слове чувствовалось сострадание и понимание. Майк осторожно, стараясь не спугнуть, шагнул к ней и взял за руку, и Джина не отдернула ее.
— У моей тоже. Это тянулось так долго, тяжело и болезненно, что я просто не выдерживал.
— Значит, и с Троем ты в Номэнс‑Лэнд познакомился? Он состоял в той банде?
— Нет. Но в Номэнс‑Лэнд он стал жертвой перестрелки, которая не имела к нему никакого отношения.
— А что с тобой случилось потом? Как ты оказался в инвалидном кресле? И как вылечился?
— Давай договоримся — отвечу на все твои вопросы, если дашь ответ на один мой.
