Джина высвободила руку и выпрямила спину.
— Спрашивай.
— После того как уеду, сразу отправишься в гриль‑бар «Город грехов»?
Джине даже не нужно было произносить вслух «да». Майк прочел этот ответ в ее виноватом взгляде. Он только головой покачал.
— Предлагаю вот что — завтра утром, как обычно, придешь в центр физиотерапии на тренировку, а после занятий вместе поедем в «Город грехов». Думаю, бар откроется как обычно, в десять утра. И полицейских там уже не будет, так что ни у кого не будешь путаться под ногами.
— Будешь дежурить возле моего дома всю ночь, чтобы не сбежала? — рассмеялась Джина, но тут же посерьезнела. — Что, угадала? Между прочим, на такой хорошей машине здесь задерживаться опасно.
— Говори что хочешь. С места не тронусь.
— Как знаешь, — с раздражением бросила Джина, но, поняв, что сдаваться он не собирается, предложила компромисс: — Ну хорошо. Я обещаю, что до утра никуда не поеду, а ты отправишься домой и не станешь подвергать себя опасности ради меня.
Но Майка ее слова не убедили, он встал у нее на пути, широко расставив ноги, всем своим видом давая понять, что уходить не намерен.
— Я домой, — объявила Джина, протиснувшись мимо него. Но Майк поднялся на крыльцо вслед за ней.
— Ты куда?
— Хочу убедиться, что ты действительно пойдешь в дом.
— Естественно! Куда же я денусь? Думаешь, на меня тут кто‑то накинется?
И тут Джина принялась нервно оглядываться по сторонам. Майк сразу понял — вспоминает тот день, когда в нее стреляли. Тогда она тоже находилась между машиной и крыльцом дома… Джина побледнела, Майк обнял ее и подвел к двери.
— Уж позволь пай‑мальчику блеснуть тем, в чем он силен, — то есть хорошими манерами.
— А сам все время твердишь, что пай‑мальчиком отнюдь не являешься. И когда же мне тебе верить?
— Всегда, — улыбнулся Майк.
Джина достала из кармана ключи, но дверь распахнулась прежде, чем она успела вставить их в замочную скважину. На пороге стоял коренастый седой мужчина с блестящей лысиной, тяжело опиравшийся на ходунки.
— Джина, девочка моя! Что ж ты так поздно? Мы уже начали волноваться. — И тут старичок заметил Майка: — Ты сегодня с другом?
— Дедушка…
Джина поцеловала его в щеку. Майк в это время вежливо ждал на пороге. Тут пришла старушка со снежно‑белыми волосами, вьющимися так же, как темные кудри Джины. Вытирая руки посудным полотенцем, она мягко упрекнула Джину за опоздание, а потом они обнялись.
— Познакомьтесь — Майк Катлер. Майк, это мои дедушка и бабушка, Ролло и Лупе Молина.
Майк кивнул и улыбнулся:
— Добрый вечер.
— Тот самый Майк Катлер? Рад наконец познакомиться с человеком, который спас нашу девочку. К сожалению, мы Джину теперь совсем не видим. Но когда она с вами, мы не беспокоимся, — признался Ролло и протянул Майку пухлую руку.
— Значит, она обо мне рассказывала?
То, что Джина рассказывала о нем родным, Майку доставило такое удовольствие, что он даже забыл о резких словах, которыми они с Джиной обменялись. А вот Джина, похоже, была недовольна тем, что дед выдал ее с головой. Раз Майка назвали «тем самым», значит, упоминала она о нем не один раз и не два. Майк подмигнул Джине.
— Да, представляю. Вашу внучку домоседкой не назовешь.
Ролло рассмеялся и, пригласив Майка зайти, закрыл за ним дверь.
— Этой юной леди никто не указ. Сама решает, что ей делать.
Джина от досады закатила глаза.
— Дедушка…
Джина начала было что‑то объяснять, но тут Лупе, которая была на добрых три‑четыре дюйма ниже миниатюрной внучки, шагнула вперед и устремила на гостя изучающий взгляд.
— Вы друг Джины? Молодой человек, который ее лечить? О боже… До чего вы высокий! И глаза такие… как это по‑английски… голубые. Очень красивый, очень.
Майк покосился на Джину. Комплименты делали ему, а покраснела почему‑то она.
— Бабушка, Майк просто меня подвез. Ему пора.
— А как же ужин? — Лупе неожиданно крепко схватила Майка за руку. — Приготовила pozole… куриный суп. Сварила кофе — без кофеина. А на десерт — эмпанадас. Любите эмпанадас?
— Да, мэм. Но не хочу напрашиваться…
— Проходите, проходите… Мы вам рады.
Тут из кухни показался двадцатилетний парень с вьющимися черными волосами, собранными в хвост. В руке он держал пирожок, который с удовольствием жевал. Лупе тут же стукнула молодого человека по плечу.
— Хави, эмпанадас на десерт!
— Ну проголодался… — заныл тот с полным ртом. Потом заметил Майка: — Это кто?
— Друг Джины, Майк Катлер.
— Тот самый? — вскинул брови Хави.
— Мой брат Хавьер, — представила его Джина. — А Сильви где?
— Здорово, Майк.
— Здоровее видали, — рассмеялся тот.
Доев пирожок, Хави наконец ответил на вопрос сестры:
— Ушла.
— Что значит — ушла? В магазин выбежала? Или… шатается неизвестно где?
По тому, какими взглядами Хави обменялся с бабушкой, и по усталому вздоху Ролло Майк сразу догадался, что Сильви Гальван отправилась туда, где ей, по мнению родных, бывать не следует. Джина достала мобильный телефон.
— Наверное, я лучше пойду, — смущенно произнес Майк.
— Убери, — велела Лупе Джине, указывая на телефон. — У нас гость. Сильви живет своя жизнь. Захочет — потом сама поест. — Затем Лупе развернулась к Хави: — А ты умойся. Перед работой надо хорошо поесть. И не сладости, а нормальный ужин.
Взяв Майка под руку, Лупе повела его в кухню. Похоже, она вовсе не та милая и беззащитная бабуля, какой показалась ему на первый взгляд. Лупе Молина вела дом и хозяйство железной рукой. Теперь понятно, в кого Джина такая суровая.
— Бабушка…
— Синьора Молина, честное слово, не хочется вас утруждать…
— Вы спасли жизнь моей Джины. — Лупе похлопала рукой по стулу возле прямоугольного белого кухонного стола. — Вы садиться, я вас кормить.
Тут Майк понял, что ему не вырваться из цепкой хватки этой старушки, оставалось подчиниться. Как только он занял место почетного гостя, Лупе сразу принялась хлопотать и суетиться. К тому времени как она накрыла на стол и по всей кухне стал разноситься аппетитный аромат горячей еды, к Майку присоединились Ролло, Хавьер и Джина.
Майк получил от этого вечера огромное удовольствие. Ему понравился и острый, наваристый суп, и родные Джины. Испанский он учил только на школьном уровне, но понимать причудливую смесь английского и родного языка семейства Молина не составляло большого труда. Все члены семьи постоянно поддразнивали друг друга, но чувствовалось, что делают они это любя. Лупе и Ролло были приветливы и по‑старомодному очаровательны. Хавьер заинтересовался машиной Майка, потом завел разговор о спорте. Джина молчала, но уже не испепеляла своего доктора взглядом, намекая, что пора откланяться.
