– Я сказала Нико, что ты наш друг, – без предисловий объяснила она. – Пусть пока будет так. И еще я сказала, что ты интересуешься компьютерами. Он их обожает.
– Хорошо.
Иоланта посмотрела ему в глаза тревожным взглядом.
– Я уже говорила тебе, что он не такой, как все…
– Я понял. – Алекос поднял руку. – Иоланта, позволь, я встречусь с ним и сам буду судить.
– Ладно, – ответила она и нервно прикусила губу.
Алекос вдруг ощутил острое желание успокоить ее, обнять, сказать, что все будет хорошо, что он о ней позаботится. Он тряхнул головой, чтобы отделаться от подобных фантазий. Он хотел жениться на Иоланте ради Нико. Его интересует только сын.
– Где он?
– Наверху, сидит за компьютером. Наверно, нам лучше самим туда подняться.
– Да, конечно.
Как и накануне вечером, они поднялись по лестнице, но на этот раз из окна лился яркий солнечный свет, и Алекос воспользовался этой возможностью, чтобы рассмотреть дом Иоланты и составить впечатление о ее жизни. Но ни антикварная мебель, ни со вкусом подобранные картины на стенах ничего ему не говорили, кроме того, что он в доме богатых и именитых людей.
– Нико? – позвала Иоланта, постучав в дверь соседней со спальней комнаты. – Помнишь, я говорила тебе, что к нам придет Алекос, который хочет с тобой познакомиться? – Бросив на Алекоса беспокойный взгляд, она коротко улыбнулась и, открыв дверь, вошла в комнату.
Алекос последовал за ней, устремив глаза на мальчика, сидевшего перед монитором с настороженным, замкнутым выражением лица.
– Эй! – Иоланта улыбнулась и отступила в сторону, чтобы Алекос смог пройти вперед. – Это Алекос. Наш друг.
Нико, молча, посмотрел на Алекоса точно такими же, как у отца, золотисто-карими глазами. Он казался щуплым, но в этом возрасте Алекос был таким же. Одна рука Нико уверенно лежала на клавиатуре.
– Вы знакомый моего папы? – спросил он.
– Я знал о нем, но мы никогда не встречались. – Алекос старался говорить мягко и дружелюбно. Меньше всего ему хотелось бы вести разговор о Лукасе.
– Вы работаете с компьютерами?
– Да. – Взгляд Нико скользнул по нему, но потом снова ушел в сторону. – Твоя мама сказала, что ты любишь компьютеры.
– Да. – Нико уже снова отвернулся к экрану и щелкнул мышью, как будто считал разговор законченным.
– Нико… – начала Иоланта. – Алекос пришел, чтобы с тобой поговорить…
– Я не хочу с ним разговаривать.
Алекос резко вздохнул от такой грубости. Он увидел, как лицо Иоланты исказилось болью, но она не удивилась.
– Он приехал специально…
– Я не хочу. – В голосе Нико послышались более жесткие нотки, рука с силой сжала мышь. Даже стоя в другом конце комнаты, Алекос почувствовал напряжение, сковавшее тело мальчика. Он практически дрожал.
– Ладно, Нико, ладно, – успокаивала его Иоланта, бросив на Алекоса панический взгляд.
– Мы можем поговорить потом, – предложил он, но Нико не ответил. Он начал раскачиваться вперед-назад, обхватив себя худенькой рукой. Иоланта шагнула к сыну.
– Нико, все хорошо. Ты не обязан ни с кем разговаривать. – Она положила ему руку на плечо, но Нико сбросил ее.
– Не надо.
– Извини. – Она прикусила губу и отступила назад. – Я приду попозже, ладно?
Нико не ответил. Иоланта повернулась к Алекосу и жестом показала, что им надо уйти.
Алекос подождал, пока они спустятся вниз, и лишь тогда задал вопрос, который жег ему грудь.
– Что с ним не так?
– Не говори так! – Стремительно повернувшись кругом, Иоланта посмотрела на него безумным взглядом, и ее голос неожиданно для Алекоса сорвался, она всхлипнула.
– Извини. Я не имел в виду…
– Нет, имел, – успокоившись, возразила она. – Если бы ты знал, как часто мне приходится слышать этот вопрос. Как люди на него смотрят. – Иоланта вздохнула, и Алекос понял, каких трудов ей стоило не заплакать. Его захлестнула волна раскаяния.
– Иоланта…
– Не надо. – Она взмахнула рукой, как будто хотела удержать его на расстоянии, хотя он и так не двигался с места. – Не надо спрашивать, что с ним не так, не надо думать, что он грубиян и не умеет себя вести, или еще что-то. Ты смотрел на него… с отвращением. – Голос Иоланты дрожал.
– Это не так, – спокойно возразил Алекос. – Я был удивлен, возможно, разочарован. Я ждал – хотя не имел для этого никаких оснований, – что наше знакомство пройдет иначе. Ждал интереса, дружбы. Или хотя бы вежливости. Но я все равно не понимаю.
Иоланта заправила за ухо выбившиеся из заколки пряди и глубоко вдохнула, стараясь успокоиться.
– Я же говорила тебе, что он не такой, как все.
– Я знаю, но не понимаю, почему и что это означает.
– По правде сказать, этого никто не понимает, – со вздохом призналась Иоланта. – За эти годы его осмотрела целая толпа врачей, психологов и психотерапевтов. Они ставили разные диагнозы, но ни один из них не подошел.
– Значит, ты уже давно заметила его странности.
– Да, с самого начала. Проблемы возникли уже в младенчестве. Нико невозможно было прижать к себе. Из-за этого я не смогла кормить его грудью. Ему никогда не нравилось, чтобы его обнимали и тискали. Первые три месяца жизни он плакал не переставая. – Иоланта произносила слова ровным голосом без всякого выражения, перечисляя факты так, словно они ее не касались. Но Алекос понимал, как глубока ее боль.
– А потом?
Иоланта с тяжелым вздохом села на диван и опустила голову.
– Все в том же роде. Какое-то время Нико ходил в детский сад, но для него это оказалось слишком тяжело. К тому же он дрался с другими детьми. – Она задумалась и слегка тряхнула головой. – Он никогда не умел заводить друзей. Хотя нельзя сказать, что это совсем невозможно. К тому времени я начала ходить с ним к психотерапевту, пытаясь понять, в чем дело и как ему помочь. После регулярных посещений дела пошли лучше, и постепенно он научился вести себя так, чтобы это не выглядело грубо или агрессивно. – Иоланта посмотрела на него блестящими от слез глазами. – Он прошел долгий путь, Алекос, пусть даже тебе кажется, что это не так.
– Я не говорю, что сделал такой вывод.
– Но ты так подумал. – Она говорила устало и не пыталась его обвинять, но Алекос ощутил острое чувство вины.
– Прости. Я неправильно выразился.
– Ты не первый. Но я тоже должна извиниться. Я не должна была на тебя набрасываться. Просто подобные вещи происходят уже очень давно.
– Я понимаю. – Иоланта ответила ему слабой благодарной улыбкой, тронувшей Алекоса до глубины души.
