От нас не требовалось сбивать крелла. Мы лишь учились пробивать их щиты с помощью ИМИ раз за разом. И даже притом что креллы летали по одному и тому же маршруту, это было трудно. Надо было подобраться настолько близко, что казалось, будто ты вот-вот в него врежешься. Синхронно заходить на цель на пятидесяти метрах оказалось охренеть как сложно. Первые раз двадцать я слишком вырывалась вперед и ИМИ разрушал мой собственный щит, но не вражеский.
Атаковать. Задействовать ИМИ. Отскочить. Перезагрузиться.
Повторить.
– Знаешь, – сказал Нед во время полета, – я бы с удовольствием сбил парочку этих гадов.
– И не мечтай, Аспид, – раздался в наушниках голос Кобба. – Сегодня вы тренируетесь только пробивать их щиты. Точка.
– Но…
– Уничтожать их мы будем позднее. А в ближайшие несколько дней нам надо сосредоточиться на базовых схемах работы с ИМИ.
Нед громко вздохнул в общем канале:
– Несколько дней заниматься только этим? Что, только мне тут это кажется скучным?
Несколько человек отозвались и выразили согласие, но я промолчала. Каждый миг полета, даже в имитаторе, доставлял мне огромную радость. Эта головокружительная скорость и эта четкость дарили непередаваемое чувство свободы.
Когда я летала, мне легче было вспоминать отца. Отсвет предвкушения в его глазах, лицо, запрокинутое к небу, – и жажда возвращения. Каждый раз, взлетая, я разделяла с ним что-то новое, что-то глубоко личное.
Мы с Недом выполнили еще несколько заходов на цель, и, как ни странно, когда наступила моя очередь стрелять из ИМИ, крелльский корабль вдруг сошел со своего привычного маршрута, и мне пришлось изрядно попотеть, чтобы догнать его. Это не было обычным упражнением, но я приняла вызов, и когда я наконец попала, то почувствовала такой восторг, что едва не задохнулась от счастья.
– Ну разве не клево? – сказала я в нашем канале Неду.
Я повернулась к нему – он летел рядом, и голограмма воспроизводила его фигуру. Нед был крупным, немного грубоватым, и лицо его казалось непомерно большим для его головы. Я с трудом представляла, как можно забраться в такую кабину с ростом сто девяносто три сантиметра, как у него.
– Клево дома сидеть, – отозвался Нед, – и расслабляться с кружкой чего-нибудь горяченького. А это все выше моего понимания.
– Ой, да брось, – сказала я. – Я на твои шуточки не покупаюсь.
– Чего? – сказал он. – Я просто обычный парень.
– Который вырос в глубоких пещерах?
– Вообще-то, я вырос здесь. В Альте.
– Что, правда? – удивилась я.
– Ну да. Я ходил в школу с Йоргеном и Артуро там, внизу, но мои родители тут держат сад.
– Значит, ты не просто какой-то обычный парень, – сказала я. – Учился вместе с элитой, родители твои добровольно вызвались выполнять самую трудную работу на Россыпи. Мало того – сколько у тебя еще братьев-пилотов?
– Без понятия, – сказал Нед. – Я до стольки считать не умею.
– В жизни не видела, чтобы так неубедительно изображали тупицу.
– Значит, я даже на это не способен, – отозвался он. – Еще одно доказательство, верно?
Я закатила глаза, и мы пошли на очередной заход. Нед отчего-то упорно притворялся тупым качком. Но он переигрывал – кажется, намеренно. Даже камни не бывают такими тупыми, как периодически вел себя Нед.
На поле боя Бита и Киммалин проскочили мимо крелльского корабля. Бита включила ИМИ точно в нужный момент, но Киммалин не только подлетела слишком близко, так что ее тоже зацепило ударом, – она еще и запаниковала, когда ее щит исчез, и резко отвернула, тут же врезавшись в крелла.
Я скривилась. Таких вопиющих ошибок уже давно никто из нас не совершал. Нед протяжно присвистнул, потом включил рацию.
– Отличный взрыв, Жучик. Семь из десяти. Когда будешь падать в следующий раз, постарайся сразу уходить в штопор.
– Благослови. Тебя. Звезды. – Киммалин пробормотала это так, что для нее это было практически ругательство.
– Ого! – воскликнул Нед.
– Не дразни ее, – сказала я ему в нашем канале. – Она ведь правда старается.
– Каждому нужен кто-то, на ком можно спустить пар, даже ей. Особенно ей. Она порой настолько напряжена, что мне кажется, будто она застегнула ремень на лишние две дырочки.
– Просто она из другой пещеры, – возразила я. – У них принято быть более вежливыми.
– Она нервничает, – не согласился со мной Нед. – Знает, что летает хуже всех нас. Если это игнорировать, она будет нервничать еще сильнее. Уж поверь мне.
«Хм».
– А что ты думаешь про Биту?
– Хороша, – сказал Нед, – но не настолько, как сама считает. – Он ненадолго умолк. – Она привыкла притворяться, будто все это игра. Знаешь, она ведь была спортсменкой.
– Да ладно, настоящей спортсменкой?
– Угу. В дигбол играла. Была одним из лучших подающих в студенческой лиге. Думаю, для нее все в жизни – это просто соревнование, но теперь, после гибели Бима и Утра, она растерялась. Не знает, как себя вести, когда полеты перестали быть игрой.
– Ты вроде как глупым себя называл.
– Туп, как холодные камни.
– А как же твоя прозорливая оценка товарищей?
– Да я просто болтаю. Несу все, что в голову взбредет. Тебе еще повезло, что сейчас в этом нашелся хоть какой-то смысл. Обычно получается лишь бурчание.
– Ой, всё.
Мы еще несколько раз повторили упражнение, и попутно Нед несколько раз демонстративно бурчал. Честно говоря, я не могла понять: то ли он просто еще не расстался с детством, то ли такой приколист. Пожалуй, все-таки все вместе. А может, еще что-нибудь.
Наконец Кобб велел нам построиться, а потом выполнить заход на цель по одному, чтобы он мог посмотреть на каждого и сказать, кому над чем следует поработать. И хотя мне все это нравилось, передышке я обрадовалась – день выдался утомительным.
Я смотрела, как остальные поочередно выполняют задание. Мы уже начали походить на настоящих пилотов. Вот Бита, например, очень впечатляюще подловила удирающего от нее крелла. А ФМ хоть и немного излишне осторожничала, но летала с захватывающей четкостью.
Следующей задание выполняла Киммалин, и ей таки удалось разбить щит крелла. Я улыбнулась и окликнула ее, когда она летела обратно.
– Эй, отличная работа!
– Я не разбилась, – отозвалась Киммалин. – Это так непривычно!
– Да ты почти никогда не разбиваешься.
– Но и почти никогда не выполняю упражнение.
– У каждого свой талант. Ты умеешь метко стрелять издалека. А я умею ругаться.
– Ругаться? Но ты почти никогда…
