Но все же одна мысль упорно не давала мне покоя.
– Оля? – настороженно спросил лис, когда понял, что я молчу слишком долго. – Ты все еще на меня злишься?
– Пожалуй что нет, – после небольшой паузы была вынуждена признать я.
– Тогда почему ты расстроена? – не понял он. – Я ведь чувствую: ты напряжена, насторожена… едва ли не больше, чем в начале нашего разговора. Почему ты грустишь?
– Я не хочу потерять свою магию, – тихо сказала я, отведя глаза. – Если ты прав насчет зверя, то, скорее всего, он стал сильнее именно потому, что у меня перегорел дар. Это может означать, что магия уже не вернется. А я не хочу… даже ради тебя не хочу разменивать ее на вторую ипостась или возможность носить брачную метку.
Лис фыркнул.
– И всего-то?
– Ты считаешь, этого мало? – так же тихо спросила я.
На что оборотень лишь с укором вздохнул, обнял меня покрепче и выдохнул в самое ухо:
– Никто не проводил исследований на наличие у нас магического дара. И никто не доказал, что это в принципе невозможно. Если твоя магия за столько лет не уничтожила зверя, значит, она по определению на это не способна. А если под воздействием зверя твоя магия за столько лет не испарилась сама по себе, значит, они более или менее совместимы.
Я подняла на него недоверчивый взгляд, но в душе все-таки затеплилась надежда.
– Ты думаешь?
– Оля, ты же врач, – неслышно рассмеялся лис. – Тебе эти материи лучше известны. Тем более твой шеф сказал, что определенные подвижки у тебя уже случились, хоть и не такие быстрые, как он хотел бы. Твой дар уже потихоньку восстанавливается! Просто на это понадобится время. И ради такого случая шеф продлил тебе больничный до конца января.
У меня словно гора с плеч упала.
Фу-у-у… я не останусь простой смертной. И наличие хоть и слабого или просто спящего зверя никак на мой дар не повлияет. Какое счастье!
– Ты неисправима, Оль, – совершенно правильно расценил мой шумный выдох лис, а затем уткнулся носом мне в шею. – Но мне это ужасно нравится. Я знаю одно: ты нужна мне любой. Хоть с магией, хоть без. С наличием второй ипостаси или же без оной. Я даже настаивать не буду, чтобы ты попробовала перекинуться. Мне достаточно того, что ты просто есть. Хотя, конечно, я бы не отказался узнать, к какому виду ты в действительности относишься…
– Да что тут гадать-то? – смутилась я. – Полная генетическая совместимость означает близкую родственность наших видов. Так что, если меня выбрал в качестве пары лис, то и я должна быть такой же.
– Ну… мы ведь еще не знаем, какой ты расцветки, – промурлыкал оборотень.
Я демонстративно приподняла смоляную прядь.
– Уверен? Вообще-то это мой натуральный цвет.
– М-м-м. Тем лучше, чернобурочка ты моя.
Я вздрогнула, когда он бесцеремонно лизнул мое ухо и проникновенно заурчал. Его хвост обвился вокруг моих ног, руки крепче стиснули талию, а кожу на моей шее обожгло горячее дыхание.
– Саш, перестань, – попросила я, когда лис лизнул меня снова, на этот раз настойчивее и с определенным прицелом.
Оборотень жадно втянул ноздрями мой запах.
– Что еще тебя тревожит? Ты ведь не все мне сказала?
– Да, – вздохнула я. – Есть еще кое-что. И для меня это очень важно.
Лис мурлыкнул.
– Хорошо. Я тебя внимательно слушаю.
– Я… я не думаю, что нам стоит торопить события, – отвела глаза я и попыталась убрать с талии его руку. – То, что произошло вчера, это всего лишь химия. Обычная реакция нейромедиаторов, которая хоть и вынуждает нас тянуться друг к другу, но совсем не означает, что мы можем стать по-настоящему близки.
– Хм… – прищурился оборотень. – Это ты сейчас так заковыристо пытаешься сказать, что совсем меня не любишь?
Я тяжело вздохнула.
– С тобой хорошо. Ты сильный, надежный и все такое… но я не чувствую себя влюбленной. Я даже не могу сказать, что именно испытываю, когда ты рядом.
– Вот же глупенькая… – неожиданно рассмеялся лис.
Я же, напротив, насупилась.
А что в этом, позвольте спросить, смешного? Нет, насчет метки вопросов никаких – сама поставила, сама и расхлебывать буду. От Лисовского тоже никуда не денусь – с таким багажом от него далеко не убежишь. Да и надоело мне бегать. В постели он тоже хорош. К тому же богат. Известен. Физически не способен причинить мне серьезный вред. Казалось бы, все замечательно и просто прекрасно, но…
Да, вот именно что «но».
Я, как любая женщина, хотела большего, чем подарки, цветы и хороший секс по обоюдному желанию. Я хотела любви. Не просто страсти, замешанной на химической реакции в мозгу, а того незабываемого чувства полета, легкости, воздушности и всего того, о чем снимают кино, пишут в книгах, поют в песнях… Глупо, наверное, но мне действительно этого хотелось. Чтобы и слезы радости, и счастливая улыбка до ушей, и желание мчаться домой со всех ног лишь потому, что там меня ждут и готовятся обнять с таким же желанием, от которого сгораю я сама.
Не зная, как объяснить все это грубоватой мужской душе, я замолкла, опасаясь, что оборотню, за плечами которого уже была женитьба и у которого имелись взрослые дети, мои наивные девчачьи мечты покажутся смешными. Но он неожиданно посерьезнел. Пытливо заглянул в глаза. После чего обхватил ладонями мое лицо, притянул к себе и тихо-тихо пообещал:
– У тебя все это будет. Оль, ты мне веришь?
Я судорожно сглотнула.
– Я все сделаю, чтобы ты никогда об этом не пожалела. Ты будешь летать. Кричать и плакать от счастья. Хочешь?
– Хочу, – прошептала я, с громко колотящимся сердцем всматриваясь в его серьезное лицо. – Только не представляю, как ты собираешься это…
Лис бережно меня поцеловал, оборвав фразу на середине.
– Это уже моя забота. А чтобы ты не сомневалась, позволь, я кое-что тебе покажу.
Я шмыгнула носом и кивнула.
– Закрой глаза, – попросил оборотень, снова коснувшись моих губ. А когда я прикрыла веки, едва слышно выдохнул: – Слушай себя. Дыши. Расслабься. И постарайся мне довериться.
Я послушно обмякла в его объятиях, позволив лису целовать себя дальше. Он прикасался совсем легко, едва заметно, осторожно, словно в первый раз. Будто и не было у нас до этого бурной ночи. Будто мы только сейчас по-настоящему знакомились. И это было до того захватывающе, что вскоре я и впрямь ощутила то самое, необъяснимое, до трепета, волнение первого поцелуя, которого мне так не хватало.
Оборотень целовал меня с такой нежностью, что от нее мгновенно защемило сердце. Его рука зарылась в мои волосы, потихоньку поглаживая их, лаская, направляя, но не заставляя прижиматься к нему все ближе. Вторая ладонь так же медленно и неторопливо опустилась на мою спину. Но все это было по-прежнему нежно, чувственно и настолько непохоже на наши вчерашние безумства, что я почувствовала, что вот-вот растаю.
