Вдохновленный этим результатом, я решил сопоставить понимание студентами эволюции с их восприятием природы как места мирного сотрудничества или жесткой конкуренции
[322]. Чтобы оценить последнее, я попросил участников предположить, насколько часто у животных встречаются конкретные виды поведения. Одни варианты были «неблаговидными», другие «благородными». Благородным поведением считалось внутривидовое сотрудничество (например, воспитывать чужое потомство) и сотрудничество между видами (например, делиться гнездом или норой). «Нехорошим» поведением было соперничество внутри вида (например, поедать сородичей) и межвидовая конкуренция (например, обманывать животное другого вида, заставляя его воспитывать своих детенышей).
Участников просили определить, какое из шести предложенных животных проявляет данное поведение, а какое — нет. Я выбрал незнакомых животных, в частности зуйков и голубых губанчиков
[323], чтобы участники не знали правильный ответ и угадывали. В реальности упомянутое поведение из вопроса было характерно для половины животных.
В целом участники переоценивали распространенность сотрудничества по сравнению с конкуренцией, особенно во внутривидовых отношениях. Они полагали, что у предложенных животных воспитание неродственного потомства встречается чаще, чем каннибализм и подобные вещи. Крайне важно, что чем больше участник переоценивал сотрудничающее поведение, тем хуже он понимал эволюцию: этот параметр выясняли с помощью отдельного набора заданий. Другими словами, участники, которые смотрят на природу сквозь розовые очки и считают, что животные чаще делятся ресурсами, чем конкурируют за них, считают эволюцию единообразной адаптацией всех особей вида. Участники, придерживавшиеся более реалистичных взглядов, полагают, что эволюция — это селективное выживание и размножение лишь некоторых представителей вида.
С эмпирической точки зрения нельзя однозначно охарактеризовать природу как мирное царство или как клубок зубов и когтей
[324]. Биологи, безусловно, найдут возражения в обоих случаях. Однако последний подход, видимо, способствует более правильному пониманию эволюции. В корреляции между восприятием природы и пониманием эволюции важнее всего было признание не конкуренции в целом, а именно конкуренции внутри вида. Чем больше участник соглашался, что представители одного вида борются за ресурсы, тем лучше он понимал эволюцию.
Рис. 12.3. Картина Эдварда Хикса «Мирное царство» (1826) прекрасно показывает взгляд на природу, противоречащий естественному отбору — представлению о том, что организмы соперничают, чтобы выжить, и что большинство из них умирают, не оставив потомства
Мысль о том, что белые пушистые кролики сражаются за территорию или что милые рыжие лисички дерутся над трупом, не так просто отогнать. Чтобы в этом убедиться, посмотрите на реакцию общественности на онлайн-камеры, установленные в гнездах скоп и орлов
[325]. На видео видно много «недостойных» поступков: птенцы дерутся, крадут друг у друга пищу, матери скармливают детенышам домашних животных, не обращают на них внимания, даже поедают их. Увидев эти ужасы, неравнодушные граждане инициировали кампанию по спасению птенцов от обид и пренебрежения. Они писали и ядовитые комментарии в социальных сетях: «Я, конечно, понимаю, что это природа, но… вы обязаны при необходимости вмешаться и спасти». «Лично я не перестану бороться за то, чтобы его [птенца] убрали из этого гнезда… позор всем, кто в этом участвует». «Просто отвратительно, что вы не хотите забрать птичек у ненормальных извергов-родителей!»
По интернету ходит еще одна прекрасная иллюстрация неприязни к борьбе за выживание — ответ студента на задание по биологии. От студента требовалось интерпретировать три рисунка. На первом два жирафа жуют листья на верхних ветках дерева, а третий — слишком низкий и никак не может до них дотянуться. На втором рисунке низкий жираф лежит у ног высоких, а те продолжают спокойно жевать. На третьем от низкого жирафа осталась куча костей.
Рядом было задание: «Какую теорию или принципы лучше всего иллюстрируют эти рисунки:
1) теорию эволюции по Ламарку,
2) теорию эволюции по Дарвину,
3) принципы Мальтуса,
4) теорию Лайеля о прошлых изменениях?»
Под этими вариантами карандашом было написано: «5. Жирафы — бессердечные твари».
Нам хочется верить, что животные заботятся друг о друге, но если бы это было так, не было бы внутривидовой конкуренции и, следовательно, эволюции. Величественная шея жирафа не возникла сама по себе. За нее пришлось заплатить смертями короткошеих жирафов, которым не доставалось пищи.
* * *
Как уже отмечалось выше, эволюция противоречит двум глубоко укоренившимся заблуждениям: что все представители вида в сущности одинаковы и что все представители вида имеют в своем распоряжении избыток ресурсов. Чтобы искоренить эти представления и не дать им вырасти и пустить корни, преподаватели биологии должны как можно раньше вводить эволюцию в учебную программу. Но в Соединенных Штатах происходит обратное: эволюция не появляется на уроках биологии вплоть до старших классов. Американская национальная ассоциация учителей естествознания, например, рекомендует в начальных классах рассказывать школьникам об анатомии, физиологии, таксономии и экологии, но не об эволюции
[326]. Вследствие этого дети узнают о биологической адаптации без ссылок на давление естественного отбора, которое привело к ее формированию, и, следовательно, без объяснения ее функции. В некоторых школьных системах ученики вообще не получают объяснений, так как теория эволюции не входит даже в программу старших классов
[327].
Рис. 12.4. Большинству людей сложно смириться с мыслью, что некоторые организмы из-за своих особенностей обречены на смерть от голода, болезней и хищников
Когда (и если) учеников наконец знакомят с эволюцией, у них обычно складывается шизофренический взгляд на биологические адаптации. Иногда приспосабливание рассматривают с точки зрения отбора, но чаще — в категориях эссенциализма (какова сущность организма?), намерений (чего организм хочет?) или телеологии (в чем организм нуждается?)
[328]. Телеология — рассуждения, основанные на потребностях, — особенно вредна. Нужды отдельных организмов не имеют отношения к эволюции вида в целом. Эволюция не наделяет организмы необходимыми им чертами. У некоторых организмов они случайным образом появляются с рождения, благодаря чему те переживают всех остальных и оставляют больше потомства.
