И всё равно Рох чувствовал себя одиночкой, чужим среди своих. Доверять он учится до сих пор.
А дальше его жизнь состояла из грязных боёв, хмеля и шлюх, которых он имел после. Ему доставались самые сочные, часто из высокородных, часто девственницы. Последних Рох трахал с особой жадностью, находя в них толику чего-то чистого… пусть и всего на одну ночь.
Однажды, когда Волк надрался на одном из застолий, он признался:
– Я тебе не доверяю, Рох, ты всё делаешь правильно, ты безупречный боец – роуд, тебе нет равных в нашей стае, ты переплюнул всех. Но ты не дикий зверёныш, ты всего лишь тот, кто сумел наточить когти. Я не знаю, что тобой движет, какая сила в тебе живёт, может, сама бездна тьмы, но ты не тот, за кого себя выдаёшь. Однажды ты уйдёшь из нашей стаи. Я это зал с самого начала, взяв тебя под свою опеку. И знаешь, что? – Волк рассмеялся. – Я не хочу, чтобы ты уходил.
Роху казалось, что Волк несёт пьяный бред, но спустя зиму его пророчество сбылось. Когда Роху исполнилось девятнадцать, его нашёл один старый энроу Садьяр тэн Грисанд.
Был сильный дождь, и Садьяр вынужден был остановиться в одном из главных портовых трактиров. Рох должен был дать бой – будоражащее развлечение в ненастье для зевак с карманами потуже. После, как противник был свержен, Садьяр опустился на стул напротив Роха, долго и молча смотрел на него, наблюдая, как Рох перематывает белым лоскутом разбитые в кровь костяшки, завязывая узел зубами.
Энроу Садьяр тэн Грисанд, как выяснилось, не имевший потомства, отдал Роху в наследство Шеит дал и свой титул. А через год старый энроу умер. А Рох окончательно ушёл из стаи, Волк его даже не пытался остановить. За Рохом, конечно, пошли многие.
И едва он пересёк Убрундское море, как на горизонте появились новые враги, те, кто не принял как равного чужеземца, уличного щенка, случайно получившего богатое наследство.
Глава 7
Лориан пошевелилась, зарываясь пальцами в мягкий мех, что так приятно льнул к телу. Но тут же замерла и мгновенно проснулась. Медленно повернулась, подняла голову и выдохнула – постель пуста. Оглядев комнату, залитую холодным утренним светом, не обнаружив тэн Грисанда, Лориан успокоилась совсем. Но тут же, натянув на себя меха, покраснела до самых кончиков ушей, когда услышала со стороны купальни глухие звуки. Рох здесь? Но в комнату вошла Эбгерд – девушка, видимо, прибиралась после вчерашнего. Лориан зажмурилась, не зная, куда себя и деть, вспоминая, что случилось ночью. Новые непривычные ей ощущения жгли углями те места, где касался её Рох, вынуждали краснеть ещё больше. Лориан прислушалась к себе: болит и ноет каждая мышца и немеет в животе от не покидающего ощущения твёрдого движения внутри. Лориан стало нечем дышать. В её теле что-то изменилось, новые ощущения заставляли чувствовать себя не в своей тарелке, привыкать. Будто что-то раскрылось, наполняя Лориан чем-то неведомым ей. Но, как ни странно, это не вызывало какого-то отторжения, напротив, собиралось внутри комом что-то горячее и волнующее.
Лориан передёрнула плечами и открыла глаза, обнаружив у камина Эбгерд. И как же подкралась незаметно. Лориан не смотрела на неё лишний раз. Да и служанка прекрасно понимала, что тут произошло ночью, вела себя тихо, занимаясь порученным ей делом. Лориан вспомнила, что Эбгерд не разговаривает. Служанка Шеита немая. Шеит… В голове зашумело. Лориан бросило в холод от мысли, что она в недрах этого каменного грота – замка туманов. И почему это произошло именно с ней? В чём она так провинилась, что стала узницей тэн Грисанда?!
Лориан тряхнула головой, разметав волосы по обнажённой спине. Она не должна впадать в панику, которая незаметно да вкрадывается в сердце. Нужно найти выход, вырваться отсюда. Но для начала нужно хотя бы раздобыть одежду, которую у неё изъяли.
Лориан повернулась, чтобы встать, и застыла, уставившись на искусанные соски и проступившие от пальцев синяки на тонкой коже. Сжалась, спеша скорее прикрыться, растерянно обернувшись на Эбгерд, но та продолжала разжигать очаг, и если бы повернулась, то увидела бы, какие красные, как клюквенный сок, щёки Лориан, да растерянность в глазах и стыд за эти все откровенные следы сладострастия тэн Грисанда, оставленные как напоминание о ночи, постыдные и жутко заметные. Проклятье! Лориан вспомнила, что на Тине были такие же отметины. Ужалило негодование и омерзение так, что Лориан отшвырнула одеяло прочь, вцепившись пальцами в края кровати. Бросилась бы в купальню, но этот порыв был бы слишком открытым, чтобы Эбгерд не смогла понять, насколько «гостье» не по себе.
Лориан откинула с лица пряди, поднялась. Каждое движение мышц напоминало ей о том, что Рох трахал её полночи. Завернувшись в покрывало, Лориан прошла к сундукам и единственное, что обнаружила из одежды – это новую сорочку. Её разорванную Эбгерд наверняка уже подобрала. Снова Лориан загорелась от уколовшего изнутри стыда.
Она коснулась мягкой полупрозрачной ткани. И тут же иглами прошила ярость. Он делает её своей шлюхой. Вот уже нарядить хочет. Он ведь может вернуться в любой миг и повторить то, что было ночью. Лориан твёрдо поджала губы и развернулась, потребовала:
– Где мои платья? Принеси мне их.
Эбгерд даже вздрогнула и выронила железную трость, которой ворошила дрова, от неожиданности приподнимаясь.
– Принеси мне мои вещи, Эбгерд, прошу, – попросила Лориан уже мягче.
Эбгерд поднялась совсем, виновато опустила голову, рассеянно посмотрела перед собой, и Лориан поняла, что просьба её останется неисполненной. Она хмыкнула, ещё больше злясь.
– Оставь меня, я хочу побыть одна.
Лориан опёрлась рукой о край туалетного столика, коснувшись другой рукой лба, провела, накрыв глаза ладонью, пытаясь смахнуть негодование, да такое, что муторно стало. Услышала, как скрипнула дверь – Эбгерд ушла. Постояв так ещё немного, приходя в себя, Лориан отстранилась от стола, взяла в руки сорочку, решительно пересекла комнату, хотела швырнуть наряд в огонь, но застыла статуэткой да бессильно опустила плечи. Если сожжёт, тогда может вовсе оказаться голой. Глупый поступок. Спокойствие и твёрдость с каждым вздохом осыпались пеплом. Лориан развернулась, бросила сорочку на кровать и пошла в купальню, зло сдёргивая с себя покрывало. Она теперь связана по рукам и ногам, но смириться с этим невозможно. Да она и не намеренна.
Мылась долго, стирая с себя ненавистный запах, которым пропахла кожа и волосы за ночь, пока спала в лапах Роха. Лориан в мыслях взывала к высшим силам, прося о том, чтобы Рох оставил её хотя бы на несколько дней, чтобы в себя могла прийти. В конце концов, он ведь, взял то, что хотел. Может, теперь она станет ему не интересна. Лориан даже приободрилась от подобных мыслей, вышла из купальни, намереваясь покинуть комнату и осмотреться. Узнать, что из себя представляет это каменное чудовище Шеит, почему о нём столь много плохих слухов. Ведь всё это глупости, в конце концов Лориан ведь как-то сюда попала, а значит, всё и не так плохо, как сплетничают люди.
Расчесав волосы, Лоиан всё же надела единственный свой наряд. Подошла к зеркалу, хотя не очень-то хотелось видеть себя сейчас. И замерла, оглядывая своё тело, что просвечивалось через тонкую ткань. Особенно грудь с красными от укусов сосками, живот с впадинкой пупка и тёмный треугольник между ног, так явно видневшийся сквозь лёгкое плетение. В таком виде далеко не уйти, в замке ведь наверняка есть и другие слуги, и стража, и дворовые. Лориан нахмурилась, щёки вновь вспыхнули, только уже от ярости, синие глаза сверкнули в отражении холодными искрами. Сжав кулаки, Лориан отвернулась от зеркала. Она с ума сойдёт в этих мрачных стенах.
