– Как же я тебя хочу… – выдохнул он почти хрипом.
– Так возьми. Я тоже хочу тебя, – Марисса уже готова была скулить от затянувшегося ожидания.
– Нет, не так, – он вдруг подался назад, подхватив ее за запястья. – Начнем с другого, Марисса.
Она вмиг забыла о страсти, когда он усадил ее на колени, недвусмысленно поглаживая ее по щеке, потом подбородку, давя, чтобы открыла рот. А другой ладонью проходился вдоль возбужденного члена на уровне ее глаз.
– Нет! – Марисса вскочила и отлетела от него на шаг.
Крайдин замер, нахмурился.
– Я… я что-то не так сделал?
Он выглядел удивленным. Это удивило и Мариссу. Ведь он не помнит ни одной своей женщины, а значит и близость с ними, но почему-то ведет себя так, будто само тело знает, чего хочет. Или Крайдин просто поддается всем желаниям и потакает им без раздумий?
– Крайдин, я хочу тебя, – теперь неуверенно сказала Марисса. – Но такое делать не буду.
– Почему? – он склонил голову набок.
– Потому что это унизительно! – не выдержала она.
– Ладно.
Он сделал шаг к ней и неожиданно опустился на пол. Крепко ухватил ее за бедра, вынудив раздвинуть, и поцеловал… туда. Марисса попыталась вырваться – такая пошлость даже для распущенной ведьмы слишком. Но он не выпустил, зато занырнул внутрь языком, а Марисса выгнулась от неожиданного удовольствия. Он делал с ней что-то немыслимое – Мариссу выкручивало изнутри, а мысли вылетели из головы все до последней. Казалось, что еще немного, и она взорвется. Но за несколько мгновений до этого Крайдин оставил в покое такое чувствительно место и посмотрел на нее снизу вверх:
– Итак, Марисса, я унижен перед тобой. Видишь, как я унижен? Радуйся, ведьма, моя гордость раздавлена.
Голос ей не поддавался:
– Ты не выглядишь униженным… ты всегда выглядишь победителем, Крайдин.
Он резко поднялся, перехватывая ее за талию, посмотрел в глаза:
– Потому что так и есть. Не может быть между нами никакого унижения, невозможно. Зачем ты перемешиваешь то, что между нами происходит, с какими-то грязными определениями?
– Перемешиваю?.. – Марисса не поняла – он снова говорит о любви?
И вместо ответа Крайдин развернул ее от себя, толкнул снова к кровати. Она упала на четвереньки и была тотчас подхвачена под живот. Крайдин вошел сзади одним резким толчком и, не давая ей времени привыкнуть, начал входить – сразу на всю длину, выбивая всякий раз все более громкие стоны. Марисса сорвалась в удовольствие почти сразу – она уже была близка к пределу, а Крайдин все продолжал и продолжал, будто доказывая ей свое право. И она, как бы этому ни относилась, его право признавала.
К ужину они успели немного выспаться, и голод дал о себе знать. Пребывая в отличном настроении, удовлетворенные и счастливые, они спустились в общий зал… на этот раз заполненный посетителями до отказа. Марисса постаралась не зацикливаться на хмурых взглядах и подбежала к стойке:
– По две порции похлебки и рагу, пожалуйста! – сказала она уже знакомой девчушке. Та в ответ заторможенно кивнула.
Развернулась и осознала, что все-таки недооценила обстановку. Мужчина за ближайшим столиком чуть приподнялся и обратился к ней:
– Всем известно, что ведьмы неразборчивы. Но это…
Ответить не удалось, вокруг вставали и другие люди. Крайдин зачем-то задвинул Мариссу себе за спину, будто бы это ей угрожала опасность. Марисса же перепугалась до дрожащих ног, не представляя, чем все закончится. У Крайдина с собой нет меча или ножа, но ей ли не знать, что он и голыми руками здесь перебьет десяток людей до того, как они успеют его хотя бы ранить. Потому и прошептала в отчаянии:
– Они неправильно поняли, Крайдин… И у их неправоты есть причины! Это добрые люди, просто…
Он ответил тихо, не оборачиваясь:
– Марисса, не сейчас. Если кто-то попытается тронуть тебя или меня, он умрет.
Его слова, конечно, расслышали те, кто стоял ближе. Они недоуменно переглянулись – в их мыслях только добавилось злости. Накхасит будто бы чистосердечное признание подписал, что не обычный бродяга, не какой-нибудь торговец, а человек, уже убивавший. И не нужно задавать лишних вопросов, чтобы понять, кого именно он убивал. Если до этого момента еще был шанс на разговоры, то Крайдин его перечеркнул.
И в подтверждение догадки в них полетела бутылка – Крайдин легко увернулся, молниеносно схватил бутылку с пола, выпрямился и, не оборачиваясь, ударил ею по стойке, разбивая и оставляя в руке только горлышко с заостренными стеклами. Ну вот, теперь у него есть и оружие. Бросят нож – и у Крайдина будет нож. Никто из этих обычных людей ему не соперник в настоящей драке. И хуже всего то, что у него есть моральное право защищаться, ведь первым он не нападал. А в открытую дверь заходило все больше мужчин, у многих в руках блестели вилы. Первому ряду не поздоровится, а потом они скорее всего задавят количеством. Похоронят завтра десятки своих друзей и одного накхасита, и только потом до них дойдет, что проиграли все, и никто не выиграл.
– Хватит! – Марисса в ужасе зажала голову руками. – Хватит!
Ответом на ее первый крик зазвенели стекла, после второго – дернулись стены. Шум мгновенно стих. Марисса вылетела вперед и как-то совсем несвойственно для себя сгорбилась, зашипела, заклокотала в крике:
– Хватит, сказала! Я ведьма, или вы все тут ослепли? Ведьма выбирает мужчину! И ведьмы не любят, когда кому-то не нравится их выбор. Еще бы я вас спрашивала, кого из мужчин назову своим, – она с каждым словом ощущала больше уверенности. Остальные ощутили ее уверенность после того, как оконная рама хрустнула, и стекло будто ударом вынесло наружу. Марисса и сама вздрогнула от этого невидимого взрыва, потому опомнилась и продолжила спокойнее. – Мы просто уйдем, ясно? Соберем свои вещи и уйдем. И никто из вас не посмеет посмотреть нам в спины!
Первый – тот, что говорил с ней – сморщился, плюнул на пол и пошел к двери. За ним спешно последовали другие. Это старая традиция, прописанная в крови у каждого живущего на этих землях: можно объявить врагом кого угодно, можно даже убить врага, но ведьма не оставит от города камня на камне или завтра же уморит всех какой-нибудь проказой. Это все знают, не нужно лишних подтверждений. Никто не любит ведьм, но никто в здравом уме не станет воевать с ведьмой.
Так и оставшись без ужина, Крайдин и Марисса ушли, прихватив только вещи, которые успели купить за проданную лошадь. Ее настроение было подавленным, зато Крайдин, бодро шагая по дороге, вдруг заговорил весело:
– Теперь начинаю понимать, почему ведьм ненавидят. Тот еще характер. А ты все про мой талдычила.
Марисса ответила угрюмо:
– Все-таки на юге нам лучше избегать людей, здесь еще долго будут перестраиваться. Накхаситы принесли на эту землю много зла, а ты в одиночку и представляешь для них весь Накхас.
